На Святой Земле торговля звенит шумной ярмаркой. И не важно, что Господь изгонял торговцев из храма, они вышли, встали рядом. Крепко и на века.

На Святой Земле торговля звенит шумной ярмаркой. И не важно, что Господь изгонял торговцев из храма, они вышли, встали рядом. Крепко и на века.

Тель-Авивский аэропорт имени Бен Гуриона встретил накондишенной прохладой и самым настоящим фонтанчиком. Паспортный контроль прошел быстро, внимательная сотрудница бегло посмотрела мой обратный билет и гостиничную бронь. Задала пару ничего не значащих (на мой взгляд) вопросов и на чистейшем русском сказала: «Проходите».

Роскошным соусом к обильным гостиничным завтракам была горская еврейка необхватных размеров по имени Сима. Сима 25 лет назад приехала в Израиль из Махачкалы.

Отель на первой линии, синющее море, открытая терраса, небо без облачка, свежевыжатые соки. Просто предбанник рая…

Стоило похвалить разливной йогурт, как Сима, расплывшись в улыбке, выпалила:

– Ви знаете, к нам только ради нашего йогурта с Украины одна женщина два раза в год прилетает, – Сима частила автоматной очередью. На полном серьезе.

…И там, у святых камней, у тысячелетних историй, преданий и заветов, всё продают

До Иерусалима меня вез Саня, приехавший в Израиль, не помню, сколько лет назад, из Днепропетровска. Повар по прошлой жизни, тёзка полдороги до святого города ругал здешний общепит, остальную половину дороги хвалил Путина.

В Вифлеем, который находится на территории Палестинской автономии, Саню с израильским паспортом не пускают. Ход-выход был найден давно и надежный. По звонку на границу приехал хмурый араб, которого Александр называл «христианином» и велел «не бояться».

КПП с хорошо вооруженной охраной проехали, словно прокатились по вологодскому маслу. Никто не глянул в мой паспорт, от своего «водителя-христианина» я слышал единственное слово «руси». Оно, видимо, и было в тот день волшебным пропуском.

На Святой Земле меня первой встретила Наташа – очаровательное создание, с широко распахнутыми глазами цвета здешнего моря. Завела в большой магазин и свой сладкий сказ о «Святой Земле» начала с икон в серебряных окладах – цена каждой из них выплескивалась за три тысячи долларов США. Я ее бесцеремонно перебиваю и прошу не тратить свои силы и мое время. Популярно объясняю, что я живу в мире других цифр. Наташа скучнеет в секунду и передает меня другой Наташе – гиду.

Ее история вечна, как здешний песок. Родом с Украины, не важно когда, она вышла замуж за араба. Живет в этой неспокойной автономии, на жизнь зарабатывает экскурсиями с русскоговорящим миром. Рассказ о святынях – как стрельба из пулемета. Точно, густо, много в цель. Но без душевного тепла. Товар-деньги-товар. Все по Марксу.

Записки между камнями стены толкаю с малой толикой уверенности, что их кто-то прочитает

Удивила меня, грешного, Стена Плача. Я заранее накорябал свои банальные записочки. Но не дошел несколько метров до заветной святыни, как меня сбил с панталыку румяный, явно перегревшийся на солнце представитель иудейского племени.

– Пр-р-ривет, – грассирует он.

– Привет, – без паузы отвечаю я.

– Как тебя зовут? – пытает собеседник.

­– Серёга, – отбиваюсь я.

Далее он закатил речугу про 50 шекелей, которые обязательно доставят мои просьбы-молитвы прямиком к Богу, минуя все промежуточные остановки.

Сбил, зараза, и без того слабый духовный настрой. Записки между камнями стены толкаю с малой толикой уверенности, что их кто-то прочитает. Молюсь слабо и вяло...

…И там, у святых камней, у тысячелетних историй, преданий и заветов, всё продают. Вернее, многое стараются продать и втюхать.

«Нечестивца бесы не пустили», – дружно скажут одни честивцы…

«Вера слаба», – привычно кинут горсть камней другие.

Но в тот день было все так и никак не по-другому. И мне пока почему-то не хочется сесть в самолет и вернуться на землю, которую принято называть Святой.

Источник новости: http://www.amur.info/column/yaroshenko/7125