Михаил Суслов, который был главным советским идеологом, был просто тупым человеком!

Михаил Суслов, который был главным советским идеологом, был просто тупым человеком! Я никогда не видел его улыбающимся, а в нашем театре он, например, не был ни разу. Да и потом, во всех этих организациях — ЦК КПСС, Политбюро — главным духом был страх. Они все всего очень боялись. У них не было свободы, озорства.

Дурова и Лепешинская

Знаете, с женщинами можно дружить без всяких «шур-мур». У меня таких было две. Ольга Васильевна Лепешинская и Наталья Юрьевна Дурова. Ольгу Васильевну я знал с 1936 года. Она была не только гениальная балерина, но и гениальный человек и потрясающий друг.

Десятилетия жизни мы с ней часто встречались. Она могла мне позвонить и сказать:

– Николай Лукьянович, заезжайте ко мне, почитайте мне чего-нибудь.

Я заезжал к ней, пили чай, я читал стихи вплоть до лермонтовского:

1. ...Не вынесла душа поэта
2. Позора мелочных обид,
3. Восстал он против мнений света
4. Один, как прежде... и убит!

Я читал, а она плакала…

Крепко дружил с Натальей Юрьевной Дуровой. Она была девочка сложная и святая. Одновременно. Так редко, но бывает.

Безмерно преданная своему делу, к любому зверю без страха заходила в клетку. Тигры и львы, как котята, ползали у ее ног. Всегда говорила, что самый страшный зверь — это человек.

В чем была исключительность Натальи Юрьевны Дуровой? Она актриса, она дрессировщик, она родственница великого Владимира Леонидовича Дурова, основателя династии дрессировщиков. В ней тоже жила жажда что-то построить, перестроить, создать. Она пригласила меня к себе на работу, чтобы я помог ей построить Храм детства, манеж для ребят, где бы их учили верховой езде, показывали, как дрессируют животных. Планировалось пристроить к манежу театра другой манеж, специально для детей 10-15 лет, чтобы их готовить к дрессуре, цирку. И параллельно собирались строить Дворец пионеров.

Удалось убедить московские власти, с колоссальным трудом мы выбивали деньги. Вроде дело пошло, но у ее сводного брата Юры, который работал дрессировщиком в Тверском цирке, начались какие-то неприятности. Его с помощниками оттуда с треском выгнали. Они приехали в Москву под крыло к Наталье Юрьевне. Сразу договорились, что они будут участвовать в намечающемся грандиозном строительстве Храма детства.

Я уже построил несколько домиков, общежитие для артистов. Но произошло так, что эти ребята, брат с заместителями, ничего не хотели строить, а хотели делать новые номера. Им очень понадобились белые не то львы, не то леопарды из ЮАР. На их приобретение нужны были приличные деньги. Началась череда бесконечных собраний, все катили бочку на директора театра Паршина.

Сводный брат Дуровой с компанией оказались жутким хамьем! Запомнился такой штрих: шофер Володя вез Наталье Юрьевне обед в больницу.

— Ты куда едешь? — спрашивает сводный брат.

— Вот, обед Наталье Юрьевне везу, — отвечает Володя.

— А что, разве в больнице ее не кормят? — спрашивает братец, которого она, кстати, половину жизни не признавала и не жаловала.

Потом они поехали к ней в больницу и стали нагло требовать, чтобы она отказалась от строительства, а деньги отдала им на «творческие вопросы».

Она очень была расстроена таким хамским отношением и вскоре ушла в лучший мир. Я всю жизнь стараюсь быть добрым, не злиться на людей. А вот неудовлетворенность лезет… Лезет!

Они все всего очень боялись. У них не было свободы, озорства

Помню, на одном из этих бесконечных собраний, которые сотрясали театр и не давали ему нормально работать, я выступил с резким заявлением. Сказал, мол, ребята, вас приютили, приняли, для вас все сделали. Что ж вы так обращаетесь с директором?! Меня просто послали подальше.

После смерти Натальи Юрьевны они пригласили одну даму из министерства культуры, сделали ее советником, а мне сказали, что строительством они заниматься не будут. Дупак им не нужен. Единственное, что они могут предложить мне, — остаться рабочим по уходу за животными. 20 лет эта стройка стоит, что я начинал. Там трава по пояс, и никому это не нужно! Сводный брат и его гоп-компания на полном серьезе считали, что Дурова чокнутая.

Я украинец, но Тараса Шевченко не понимаю

Горбачев и Ельцин — это засранцы. Они не обладали авторитетом, каким обладал даже Брежнев. Горбачев — это надежда интеллигенции была, все верили, что он что-то сделает. А что он сделал? Я с ним раз двадцать встречался, говорил он складно, но пусто.

Вы знаете, как-то всю жизнь у меня не было протеста против существующей власти. Я, сын кулака, попадал в пионерский лагерь в Бердянске, был на Кремлевской елке и никогда не ощущал обиды на свою страну! Сталина считаю великим человеком. Великим! Убежден, что Ленина нельзя выносить из Мавзолея.

Не надо старое рушить, создавайте новое. Делайте лучше, но то, что было сделано до вас, не трогайте.

…Руководители часто бывают тупыми — это правда. Михаил Суслов, который был главным советским идеологом, был просто тупым человеком!

Я никогда не видел его улыбающимся, а в нашем театре он, например, не был ни разу. Да и потом, во всех этих организациях — ЦК КПСС, Политбюро — главным духом был страх. Они все всего очень боялись. У них не было свободы, озорства.

Человек – такое несовершенное существо, он редко может быть добрым! И быть всем удовлетворенным тоже не может. Природа наша такая. Как говорил один мой хороший друг: «Мы сами себе писаем в борщ». Лучше и точнее сказать трудно.

Надолго ли мы расплевались с Украиной? Настолько, насколько у Америки и наших задушевных «друзей» хватит сил нам сопротивляться. Я сам украинец, но никогда не пойму ту антироссийскую риторику, которой многие на Украине пропитаны. Тарас Григорьевич Шевченко написал такие строки:

1. Кохайтеся, чорнобривi,
2. Та не з москалями,
3. Бо москалi — чужi люде,
4. Роблять лихо с вами.
5. Москаль любить жартуючи,
6. Жартуючи кине;
7. Пiде в свою Московщину,
8. А дiвчина гине…

(«Влюбляйтесь, чернобровые, но не в москалей, потому что москали — люди чужие, делают вам зло. Москаль влюбится шутя, шутя и бросит; уйдет в свою Московию, а девушка гибнет».)

Это Шевченко написал в благодарность за то, что его москали выкупили из крепостных у помещика Энгельгардта. Тот запросил за него баснословную сумму. Так санкт-петербургские друзья Шевченко собирали с миру по нитке, но выкупили друга из рабства.

Вот он за это и написал эти гадские строчки. А его «Заповит» знаете? Там написано: чтоб вражья кровь москальская пролилась по Днепру. Ни много ни мало. А у нас памятники ему стоят! Мы улицы, площади и парки называем его именем.

Памятник Тарасу Шевченко в Санкт-Петербурге

Россияне... Мы меньше помним зла, мы щедрее и великодушнее. Это говорит вам Мыкола Дупак, заслуженный артист Украины. Говорит со всей ответственностью. Многие на Украине не могут простить нам нашу нефть, наш газ, нашу Сибирь и наши расстояния. Хуторская психология: нет большего счастья, чем минута, когда у соседа подыхает корова.

Редкие слезы большой жизни

Когда я последний раз плакал? Не помню, я редко плачу. Больше всего я плакал по внучке Насте. Слезы сами лились, ничего не мог с собой сделать. Вообще, я не плакса, не сентиментальный человек, но Настя разорвала мое старое сердце... Моя внучка умерла, когда ей было всего 24 года. У нее на бедре образовался тромб. Врачи сказали, что надо делать операцию, тромб удалить. Боялись, что он может дойти до сердца, говорили, что операция пустяковая. Но наша девочка не вышла из наркоза. Уснула вечным сном.

Когда мы Настеньку отпевали в церкви, ее мама, моя дочка Лена (она мне хоть и по крови не родная, но я ее любил еще больше, чем родную), качнулась, упала и ударилась головой об пол. Прямо в церкви. Помню, ее последними словами были: «Папа, ты не беспокойся, все нормально...»

Лену на скорой прямо из храма увезли в больницу, а Настеньку — на кладбище. Утром следующего дня звонят мне из больницы: «Николай Лукьянович, извините, случилась большая беда: ваша дочь Елена умерла». Как я это пережил, до сих пор сам понять не могу.

Веришь, к слепой жене старика, трижды раненного на фронте, не пустили!

А незадолго до этого ушла из жизни моя Рая, моя Раиса Михайловна, которая была меня на 20 лет моложе. Я был в полной уверенности, что это она меня будет хоронить. Ее съел диабет, она стала слепнуть на фоне этой коварной болячки. А тут обострился хронический аппендицит, ее положили в больницу, в двухместную палату, соседкой по которой тоже оказалась незрячая женщина. Две слепых в одной палате — при нашем-то здравоохранении...

Как водится, в больнице — карантин, меня не пускают. Я пытался туда прорваться, закатил скандал, но меня, фронтовика, выволокли оттуда. Веришь, к слепой жене старика, трижды раненного на фронте, не пустили!

Пошел в министерство здравоохранения, все рассказал: смилостивились, дали разрешение. Лечу в больницу, у ворот мне навстречу скорая, а на ней Раю мою увозят в другую больницу. Ей резко стало плохо, и в половине пятого следующего утра она ушла в лучший мир. Так мы с ней и разминулись.

Сейчас на Даниловском кладбище три могилки у меня. Где силы взял, чтобы это все пережить? Не знаю, сплю плохо, сейчас видеть стал намного хуже. На душе, часто чувствую, свинец лежит. Утешение нахожу только в работе, выйду на сцену и немножко забываюсь, тоска отпускает. Хоть на время, но отпускает.

Дачу я так и не построил, теперь уже и не построю. Сто лет без пяти минут — это не шутка. Дочь Оксана у меня – больной человек, инвалид с крошечной пенсией, еще и сынка растит. Основной источник дохода — это моя пенсия, да еще квартиру покойной Лены сдаем за какие-то 30 тысяч в месяц. Еще у меня есть гараж. Вот такой я нерациональный директор. Как я себя называю – лопух с комсомольским билетом.

Построил Театр на Таганке, а сам живу в однокомнатной квартирке. Не смейтесь, бывают и такие уникумы в нашей стране. Сегодня жизнь уже совсем иная. Мне не так давно сказали в военкомате, что машину мне как инвалиду войны бесплатно давать от государства больше не будут.

— Ваше поколение уже не ездит, все внукам и детям машины отдают, — сказал мне сытый тыловик.

— Но я, — говорю, — езжу сам. А потом, какое ваше дело, кому старики отдают свои машины? Они же их заслужили своей кровью. Без пафоса, кровью заслужили.

Но сказали, что больше не велено машины нам давать. Сегодня умы и сердца людей до такой степени стали черствые, что прямо страшно. Эгоцентризм просто зашкаливает. Меня порой оторопь берет. Человек — существо, в которое заложено больше негатива, чем позитива. Есть добряки, сочувствующие и прочие. Сочувствуешь — и ты вроде человек.

Со всей ответственностью я вам заявляю, что жизнь до конца я так и не понял

А совершить добрый, бескорыстный поступок — явление для человеческой природы крайне редкое. Крайне! В моей психологии не было заложено, что один я прав: я всегда был сомневающимся: кто есть кто, что я сам из себя представляю — я не обольщаюсь. Я даже не умею читать смски.

Человек — это товар индивидуальный. Во всем – в здоровье, в извилинах, в уме… Я верю в бога, потому что мне это неоднократно помогало в жизни. И это не пустая проповедь, а на своей шкуре испытано. В жизни я смотрел, как люди гибли, как ссорились, как творили много глупостей, как делали столько лишнего. И все зря, все, буквально все накрывается крышкой гроба. Я стольких в лучший мир проводил…

Есть ли люди, которым я не подам руку? Этого я не понимаю. Даже мимо Коли Губенко не смогу пройти не поздоровавшись. Хотя он мне причинил очень много боли. Но не могу. Не злой я. Есть у меня выражение: «У каждого своя солдатчина». Хотя, по-моему, Коля единственный человек, который при встрече отворачивается от меня и не подает мне руку.

До сих пор живу на полной автономии. Дочь живет несколькими этажами выше, я все еще делаю сам. Понимаю, что стрелка жизненного компаса подходит к границе лучшего мира. Лучший ли тот мир? Да. Лучший только потому, что мы о нем ничего не знаем.

Часто бывает: ночью проснусь и веду внутренние диалоги с моими ушедшими. Нет, я не сошел с ума. Просто давно живу на свете, и у меня душа лирика. Хотя жизнь моя — сплошная проза. Со всей ответственностью я вам заявляю, что жизнь до конца я так и не понял. Не понял!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Без Дупака не было бы Высоцкого

«Я на всю жизнь запомнил тот день, когда мы познакомились с Николаем Лукьяновичем Дупаком. Это произошло 9 мая 2008 года. Я тогда работал в администрации президента России. Мы с Геннадием Николаевичем Трошевым возвращались с парада, шли ко мне на работу, хотели немного посидеть, отметить великий праздник. Смотрю, идет пожилой мужчина, благородный, седовласый, энергичный, приветливый такой. Просто добром от него веет. Вдруг его плащ распахнулся — вижу орден Боевого Красного Знамени. Заметил, что орден на «закрутке», прикручен к пиджаку — то есть награда получена до 1943 года. Серьезная награда. И давалась она в редких случаях, получить ее было сложно.

Я поздравляю его с праздником, мы разговорились, и я спрашиваю:

— Знаете, ваше лицо мне очень знакомо. Такое ощущение, что мы где-то встречались.

Он коротко так:

— Николай Дупак, тоже иду с парада.

— Раз так, — говорю, — не могли бы вы пройти в мой кабинет? По чашке чая, по рюмке поднимем за святую Победу.

— С удовольствием! — отвечает он.

Мы поднялись ко мне, выпили по рюмке чаю. Николай Лукьянович стал читать стихи.

Запомнилось, как он блестяще читал очень трудные строки Маяковского. Был в настроении – он потрясающий рассказчик. Потом сел за руль машины и уехал, оставил номера телефонов и небольшой проспект о себе, выпущенный к одному из его юбилеев.

Николай Дупак — это человек, который с момента строительства новой Таганки, с первого ее кирпича до самого финала ее расцвета, был руководителем этого театра. Именно при нем Таганка стала театральной легендой всего Советского Союза. Он принимал на работу Высоцкого.

Дупак — это человек, который сам по себе заслуживает не просто уважения, а преклонения только за то, что прошел такие этапы в жизни. И сейчас продолжает высоко держать планку Человека и Артиста. В это трудно поверить, но он начал сниматься в кино еще перед началом войны, в 1941 году. По-моему, старше Николая Дупака в нашей стране артистов нет.

Николай Лукьянович близко знал Александра Петровича Довженко. Его съемки в картине «Тарас Бульба» оборвала немецкая бомбежка в июне 1941-го. А в июле того же года он ушел на фронт. Ушел добровольцем. Прошел путь от курсанта до командира кавалеристского эскадрона. А ведь эскадрон — это 250 сабель!

Николай Дупак принимал участие во многих боях, и сегодня слушать рассказы кавалериста, воевавшего с шашкой наперевес против танков и ходившего в атаку с голой грудью, — счастье для нас, потомков. Я таких людей встречал крайне мало! Сегодня живых легенд той страшной войны остались единицы. Он и сам по себе человек-легенда. Николай Лукьянович рассказывал, как они шли сутки напролет, пробирались уступами. Как ошиблась разведка и как их поливали огнем немецкие танки, как они прорывались...

Мне запомнился один его рассказ, который в удивительном свете показывает взаимоотношения человека с животным, отношение человека к своему другу. Вот что Николай Лукьянович рассказывал: когда Западный фронт попал в окружение под Вязьмой, их корпус бросили на прорыв — и они тоже попали в это окружение. Говорил, бойцы снимали с сараев солому, мыли ее растопленным снегом, рубили, затем распаривали горячей водой и кормили лошадей. Николай Лукьянович сказал, что им сбрасывали с самолетов овес и патроны. Он не говорил, что еду сбрасывали. Только овес и патроны…

Я предположил:

— Корпус кавалерийский — это около тысячи лошадей. Наверное, проблем с мясом у вас не было? Все-таки война, лошади бывали раненые.

А он мне в ответ:

— Кавалеристы друзей не едят!

Насколько должна быть высока мораль и крепки устои! Находясь в окружении, будучи постоянно голодным человеком, так воспринимать своего друга — будь то лошадь, будь то собака. «Друзей не едят» — эта фраза Николая Лукьяновича меня очень впечатлила.

Я и сейчас руководствуюсь этой фразой во многих аспектах жизни. Взятие Валуек, все его ранения, госпиталь, где он встретился с тяжелораненым братом... Вся история жизни Дупака состоит из фантастических эпизодов, по которым можно снимать художественный фильм.

Чего стоит один случай: когда Николаю Лукьяновичу, раненому под городом Валуйки, солдат подсказал, что не надо в тот госпиталь ехать, его уже немцы отрезали. Иначе бы Дупака уже не было на свете. А если бы не было его, то не было бы в таком виде Театра на Таганке.

Наверное, не было бы Высоцкого! А сколько Николай Лукьянович страдал за Высоцкого… Как он его нашел, как он его разглядел и почувствовал его величайший талант! Никто не чувствовал и не видел, а Николай Лукьянович заметил и оберегал, как только мог.

Он в 95 лет остается человеком с чутким сердцем, человеком, который не растерял уважение, не растерял культуру, внутреннюю этику и эстетику, воспитанность. Сохранил и приумножил врожденную интеллигентность и артистическую утонченность. Не растерял азарт, интерес к жизни и к людям. Это же фантастика!

Он до сих пор водит машину, ухаживает за домашними, борется и отстаивает свои принципы. Жизнь Николая Лукьяновича Дупака — ярчайший пример для подражания. Вы только вдумайтесь: в 95 лет прилететь на Сахалин, давать концерты и встречаться со зрителями! Он очень хорошо сдружился с моим отцом и очень тяжело переживал его уход из жизни. На могиле отца он прочитал стихотворение Высоцкого «Он вчера не вернулся из боя».

Николай Дупак встречался с Вячеславом Молотовым и Михаилом Калининым. Это человек, в судьбу которого вместились многие грани ХХ века и еще вмещаются аспекты века нынешнего. Николай Лукьянович – друг нашей семьи. И мы этим гордимся».

Олег Кожемяко, губернатор Сахалинской области

Из биографии

Николай Дупак родился 5 октября 1921 года в селе Старобешево Донецкой области. Учился в Ростовском театральном училище при Театре Завадского, где окончил три курса. Окончил Оперно-драматическую студию в Москве. Воевал на Великой Отечественной войне в составе 7-го кавалерийского корпуса, преобразованного в январе 1943 года в 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Награжден боевыми орденами и медалями. Трижды был ранен, получил инвалидность II группы. В 1944–1963 гг. служил актером и режиссером Театра имени Станиславского. В 1963–1977 и 1978–1990 гг. – актер Театра на Таганке. Директор Театра на Таганке в 1964–1977 и 1978–1990 гг. В 1977–1978 гг. – директор Театра на Малой Бронной. Был советником генерального директора театра зверей «Уголок Дурова» по творческим и строительным вопросам. Заслуженный артист России и Украины.

Фото с сайтов: liveinternet.ru, fb.ru, photo.may9.ru, videofun.cf, regnum.ru, ekogradmoscow.ru, omttv.ru, artifact.do.am, tvkultura.ru, iz.ru.

Источник новости: http://www.amur.info/column/yaroshenko/8107