Выскочил. Сбил молодых людей как… коробку с мандаринами. И умчался. Каких-то несколько секунд чудовищной трагедии растянулись до двух часов утомительного оглашения приговора.

Выскочил. Сбил молодых людей как… коробку с мандаринами. И умчался. Каких-то несколько секунд чудовищной трагедии растянулись до двух часов утомительного оглашения приговора, который в силу ещё не вступил. Слушать это было страшно и больно.

В зале суда плакали даже журналисты. А когда судья Абросимов своим монотонным низким и безэмоциональным «бубнением» стал перечислять список травм из медицинского заключения, которые получил мальчик от столкновения с автомобилем пьяного* таксиста (и этот страшный список продолжался больше минуты), не выдержали нервы у Ольги, матери погибшего Виталия Герова.

Ольга так громко всхлипнула, что заставила телеоператоров развернуть в её сторону все телевизионные камеры. Ручей слёз на лице не прекращался долго… Эти выстраданные соленые капли из глаз наполнили потом сюжеты всех благовещенских телекомпаний и Интернет. И заставили много и долго говорить об этом резонансном деле. Кто-то потом голосовал и давал оценку суду, справедливо ли оценена жизнь человеческая. Кто-то стал утешать пострадавших и говорить, что «жизнь продолжается». Кто-то последними словами проклинал всех, кто в пьяном угаре кидается за руль и не задумывается о последствиях…

Я слушал приговор, в котором много раз звучало слово «водка».

Из приговора суда

Из показаний свидетеля К.:«В кафе пришли двое молодых парней. Одного из них она знала ранее, поскольку он был их постоянным клиентом… А второй был подсудимый Бурков. Парни находились в состоянии алкогольного опьянения. , от них исходил запах алкоголя, и вели они себя дерзко и грубо… С собой у них был пакет, из которого они достали две бутылки водки и поставили их на стол. Она сделала им замечания, пояснив, что в кафе принесенное с собой спиртное употреблять запрещается. Парни отреагировали очень агрессивно, стали кричать на неё, используя нецензурную брань. Она сказала им, что если они не успокоятся, то ей придется вызвать охрану. Парни немного успокоились, и они договорились, что они закажут в кафе часть продукции, в том числе пиво, а водку будут употреблять свою.

Через 20-30 минут к ним пришли ещё двое парней… Взяв стаканчики, они сели за стол к парням и тоже стали употреблять вместе с ними спиртные напитки…»

Я требую второго Нюрнбергского процесса! Первый, как известно, осудил фашизм на планете. Второй должен осудить тех, кто изобрел в свое время это страшное сорокаградусное пойло

Слушал в приговоре рассказ о пьянке и вспоминал о паре эпизодов из своей жизни, когда водка, подобно наркотическому опьянению, уносила тебя в беспамятство. Вот ты сидишь и выпиваешь… В моём случае из 90-х это был публичный спор между мной – сопливым тогда журналистом и редактором «Амурского комсомольца» – и матёрым журналюгой из «Амурской правды». Его хватило тогда на полтора стакана водки. Меня – на три. И ты просто не знаешь, как заканчивается этот вечер. Только просыпаешься на полу собственной квартиры. А кто тебя и как туда доставил – не помнишь.

Второй эпизод был дома. Ужинал с друзьями. Под влиянием депрессии много выпил. А потом… в памяти только обрывки. Куда-то выносился в ночной летний двор, кидался в какие-то машины. Спорил с какими-то незнакомыми мне людьми. Как потом выяснилось, перебудил кучу друзей по телефону. Потом они меня долго расспрашивали, что это было. А я элементарно ничего не мог объяснить. Водка…

Сейчас вызову гнев и негодование сайтовского люда. Тем не менее, скажу. Я требую второго Нюрнбергского процесса! Первый, как известно, осудил фашизм на планете. Второй должен осудить тех, кто изобрел в свое время это страшное сорокаградусное пойло, которое делает человека неконтролируемым овощем, неспособным отвечать за свои последующие действия.

Как и в этом уголовном деле. В приговоре суда подробно описывается, как было много выпитой водки вперемешку с пивом, что один дружок даже был неспособен двигаться дальше, так и уснул в баре за столом*. А трое вдрызг пьяных* вскочили в машину и понеслись по вечернему дождливому городу. Никто из них не был способен остановить друг друга. Потому что все были в пьяном* угаре.

Из приговора суда

Из показаний свидетеля К.:«В кафе остался четвертый парень , однако он уснул прямо за столом. Она разбудила парня и убрала стол. Парни выпили всю водку и пиво, поскольку после их ухода она убрала лишь пустые бутылки. На следующий день, либо через день к ней в кафе опять пришел З. и в ходе завязавшегося между ними разговора, рассказал ей, что в тот день они все втроем сели в автомобиль Буркова. За руль сел Бурков, рядом на пассажирское сиденье сел В., а он сел на заднее сиденье. Осуществляя поездку по улице Ленина, в районе ОКЦ они сбили человека, однако, не останавливаясь, скрылись с места ДТП».

А в итоге… Отнятая жизнь у 19-летнего юноши. Искалеченная судьба матери. Надломленная психика девушки, потерявшей друга и будущего мужа, которой предстоит долгое лечение.

Каких-то несколько секунд… Подойди они к этому злосчастному перекрестку пятью секундами позже, и их бы эта трагедия не коснулась. Но тогда у других людей на пути этого пьяного маршрута не осталось бы шанса выжить. Не они, так другие отлетели бы на 70 метров от машины, рулём которой управлял (если так можно выразиться) пьяный* человек. И ладно бы наказал себя с дружками. Врезался бы в столб. Перебил бы себе все косточки. Себя бы загубил, в конце концов. Так нет же. Надо было принести страдания людям, которые в своей жизни, может быть, никогда с тобой и не пересеклись бы.

Адвокат осужденного Буркова очень яростно упрекал средства массовой информации в том, что, по его мнению, этому обычному уголовному делу была придана широкая огласка. Возможно, он хотел бы по-тихому убедить суд в том, что его подопечный трезвым прокатился по улице Ленина, случайно и непредумышленно сбил пешеходов, публично раскаялся (мол, с кем не бывает) и получил 2,6 условно, что в своё время запросило прежнее гособвинение.

И ладно бы наказал себя с дружками. Врезался бы в столб. Перебил бы себе все косточки. Себя бы загубил, в конце концов

Но по-тихому не вышло. Журналисты забили тревогу громко и активно. Во-первых, что это за прокуратура такая, если она требует не наказания по максимуму за совершенное деяние, а выискивает «обстоятельства, смягчающие наказание». Тот редкий случай, когда адвокат подсудимого соглашается с оценкой гособвинителя. Читайте потом, слушайте этот бред будущие «пьяные водители», сбивайте насмерть людей и отделывайтесь легким испугом в виде условных наказаний.

Если бы не общественный резонанс, не обнаружила бы себя девушка-свидетель, которая обслуживала в тот день эту пьяную* гоп-компанию в своём баре. Увидев фотографию Буркова в Интернете, она бросилась на помощь родителям, которые почти смирились с будущим условным сроком убийце своего сына.

«Он же выпил столько водки на моих глазах, – говорила она потом в судебном процессе. – И вёл себя в кафе по-хамски. И после такого кутежа – за руль?»

Из приговора суда

«Показания подсудимого Буркова, утверждавшего, что после ДТП он остановил транспортное средство, и обращаясь к людям, просил их вызвать бригаду скорой помощи полностью опровергаются показаниями свидетеля Л… и записью с камер внешнего наблюдения…

Подсудимый в ходе совершения преступления находился в состоянии алкогольного опьянения, после его совершения оставил место ДТП, мер направленных на оказание экстренной помощи пострадавшим не принял, а в последующем в ходе всего уголовного судопроизводства давал показания, искажающие указанные события…»

А Бурков много суду врал. Врал, что был трезв как стеклышко. И, даже накануне подвозил женщину. Которую, к слову, следственные органы абсолютно не попытались разыскать и допросить, видимо заранее предполагая, что это пустой вымысел «трезвого» таксиста.

В целом очень много вопросов возникает к ведению следствия по этому делу. После явки с повинной Буркова почему-то не отправили на наркологическую и химическую экспертизы, поверив его доводам: мол, тот выпил только что стакан водки, чтобы «легче было сдаваться». Хотя на тот момент ещё оставалась возможность определить, пил ли Бурков накануне. Что не затянуло бы судебный процесс и не позволило бы стороне защиты находить доводы в пользу переквалификации статьи для смягчения приговора.

Пока следствие недорабатывало, Бурков продолжал своё враньё*. Врал, что его машину не заносило перед перекрестком влево на встречную полосу движения. Врал, что ехал в крайнем правом ряду и не пересекал двойную сплошную.

Врал, что после столкновения с пешеходами остановился, вышел из машины, попросил собравшихся зевак вызвать скорую. Не знал, наверное, что всплывёт видеозапись этой страшной трагедии, которая зафиксировала жёсткий удар и пронесшуюся дальше по пути движения искорёженную машину.

Врал, что впервые видит девушку-свидетеля из кафе, которая пришла в суд «его оговорить». А позже поменял показания, мол, поссорился с ней в кафе накануне, и она пообещала «ему отомстить».

Врали суду*, путались в показаниях и те самые дружки, которые якобы сидели в баре, выпивали без Буркова, а он, спаситель, заехал за ними позже, чтобы развезти по домам. Однако биллинг сотовых операторов показал, что они все вместе, включая Буркова, находились в одном месте. Том самом кафе. Из которого вышли втроем, еле держась на ногах* (за исключением уснувшего в кафе), сели в автомобиль Буркова и помчались навстречу преступлению.

Из приговора суда

«Являясь близкими знакомыми подсудимого Буркова свидетели К. и З., искажая реальные обстоятельства произошедших событий в части совместного употребления ими спиртных напитков, пытаются оказать ему содействие в уменьшении объёма предъявленного обвинения. В то время как показания свидетеля К. (официантки – Прим.ред.) являются логичными, последовательными, стабильными, ясно и четко описывающими все обстоятельства того дня. Проводя анализ показаний свидетелей К. и З. суд полагает, что они в части того, что Бурков алкогольные напитки вместе с ними не употреблял, являются недостоверными и не соответствующими действительности, являются путанными, противоречивыми, нестабильными».

Суд даже поставил под сомнение искренность публичного раскаяния Буркова и не счел стопроцентной его явку с повинной на второй день после аварии. В приговоре суда указано, что от хозяина автомобиля, на котором было совершено ДТП, Бурков узнал, что его уже разыскивает полиция. И это, чисто психологически заставило его сдаться правоохранительным органам.

К сожалению, в подобных делах огромное значение имеют нюансы, из которых складывается окончательное обвинительное заключение. А недоработки следствия потом разгребает суд, занимаясь не вынесением приговора, а ковыряясь в том, что обязаны были сделать следователи.

Упущенное время и возможности заставляют потом дрогнуть даже прокурора в процессе, который не находит подтверждения пьяного состояния водителя в момент аварии. А откуда же ему взяться, если анализ не взят вовремя, и поди докажи в суде осенью 2017 года, пил ты 6 мая этого года или нет. Если обнаруживает себя первый свидетель из бара «Фуршет», но, почему-то, не изучен вовремя круг знакомых подозреваемого и не найдены доказательства их совместной пьянки* в баре накануне аварии. При том, что в кафе велось видеонаблюдение, которое могло бы подтвердить этот факт. Понятно, что к осени 2017 года все эти записи были стёрты, что усложнило процесс сбора доказательной базы.

Бурков… ранее также привлекался к административной ответственности за правонарушения аналогичного характера…

Из всех этих нюансов при тихом рассмотрении дела в суде, справедливость и торжество правосудия оказываются под большим сомнением. А потерпевшие остаются наедине со своим горем и своей правдой. Ты всё знаешь и понимаешь, но доказать ничего не можешь, рыдая от горечи и собственного бессилия.

Но камеры в зале суда и публичные комментарии в прессе тех самых нюансов реально заставляют шевелиться всех, кто влияет на судьбу будущего приговора. Да, товарищ адвокат защиты, вам правильно стало ясно, что у «средств массовой информации, как оказалось, есть неограниченные возможности и влияние». Только не «с ног на голову они всё поставили», а наоборот, развернули судебный процесс в сторону правды и реальных событий. Когда правоохранительная система не может эффективно работать без надлежащего контроля со стороны общества, самым действенным контролем, безусловно, является освещение её некачественной работы в СМИ.

Теперь о сроке. Суд первой и, как я полагаю, далеко не последней инстанции назначил Буркову четыре с половиной года колонии общего режима и невозможность управлять автомобильным средством в течение двух лет и шести месяцев. После которых, как я понимаю, можно дальше заливать горло алкоголем, наносить очередные увечья пешеходам и лишаться вновь и вновь водительских прав.

Как я понимаю, можно дальше заливать горло алкоголем, наносить очередные увечья пешеходам и лишаться вновь и вновь водительских прав

Из приговора суда

«Бурков… ранее также привлекался к административной ответственности за правонарушения аналогичного характера…»

Из протокола судебного заседания

«Установлено, что Бурков ранее привлекался к уголовной ответственности за наезд на пешехода с причинением последнему тяжкого вреда здоровью. А также дважды отказывался от освидетельствования, за что был неоднократно лишен водительских прав».

Как ни странно звучит, но эта категория преступления квалифицируется как «преступление средней тяжести». То есть мальчишку, не дожившего до первого в своей жизни красивого 20-летнего юбилея, переходившего перекресток на зеленый свет светофора, хоронят в родном городе Зее. Убиваются в страданиях родители пацана, который в будущем планировал стать хирургом и спасать другие человеческие жизни.

А мы всё это называем «средней тяжестью» и даем четыре с половиной года, когда порой за ворованный уголь дают «пятерку». Или за ворованные Мигулей миллионы даём девять лет. Какие-то ворованные из бюджета, а не из личного чьего-то кармана миллионы – девять лет. А за унесенную человеческую жизнь – четыре с половиной года.

Удар. Пятидневная кома Виталия и смерть. Он никому ничего не сказал на прощание

Я не силён в судебной практике и не хочу разбираться в юридической казуистике уголовного законодательства. Но чисто по-человечески, по-отцовски этот приговор лично мне непонятен. Да и не только мне. Интернет кипит возмущениями людей, которые пишут, что «за наркотики дают в пять раз больше». Я понимаю и поддерживаю родителей Виталия Герова, которые хотят требовать пересмотра наказания Буркову. Я разделяю чувства Маши Гришиной, у которой отняли любовь, будущую семью и полноценное здоровье, за утрату которого, между прочим, пока никто не заплатил ни копейки. Да и заплатит ли?

…Летом 2017 года Маша с Виталиком хотели познакомить своих родителей, а ближе к зиме сыграть свадьбу. «Им никто не был нужен. Они растворились друг в друге, – вспоминала вмоём фильме мама мальчика. – Я уже думала о будущих внуках… Теперь мне этого не дождаться»

Это был субботний дождливый вечер. Они прогулялись по набережной и собрались пойти в кино. Подошли к перекрестку возле ОКЦ… Несколько секунд. Вылетевший ниоткуда пьяный* таксист. Удар. Пятидневная кома Виталия и смерть. Он никому ничего не сказал на прощание.

Русская водка… Что же ты натворила?

*Согласно приговору Благовещенского городского суда от 29 января 2018 г.по уголовному делу №1-48/2018, не вступившему в законную силу.

Источник новости: http://www.amur.info/column/logvinov/8373