Тема: новые исследования в области органов и кожи

– Как было бы здорово, если бы поврежденный орган можно было бы сразу заменить, просто распечатав его на 3D-принтере. Это уже реальность, дело просто во времени – 5-10 лет – и в инвестициях. В Благовещенске на базе Амурской государственной медицинской академии начинает работу клиническая лаборатория. О том, насколько реально будущее медицины, нам расскажет Антон Яценко — руководитель лаборатории клеточных исследований АГМА.

– Здравствуйте, Антон.

– Здравствуйте.

– Просветите немножко нас. Что такое биопринтинг, что такое регенеративная медицина – то, чем, наверное, собирается заниматься ваша лаборатория?

– Регенеративная медицина — это область медицины, которая направлена на восстановление структур человеческого тела, различных органов и тканей. Есть различные подходы к регенеративной медицине. Как раз одним из них является биопринтинг. Это использование технологии печати. Используются различные методы печати, которые позволяют послойно воссоздать структуру какой-либо ткани или даже целого органа.

– Это реально вообще? В какое время? Насколько мы можем говорить о том, что, да, скоро у нас все поврежденные органы начнут заменять на новые, продлевая таким образом жизнь человека?

– Есть ряд научных исследований, которые говорят о том, что ряд достаточно простых органов, которые имеют просто послойное строение, можно заменить. И, в принципе, их сейчас пытаются воссоздавать. Самый яркий пример – это было около пяти лет назад – пересаженные мочевые пузыри ряду пациентов, которые были воссозданы с помощью технологий дегенеративной медицины.

– А чем будет заниматься ваша лаборатория?

– Основная ее цель, именно отделения лаборатории клеточной технологии, – это создание искусственной кожи с помощью технологии 3D-биопечати.

– Почему именно на искусственной коже вы остановились, почему именно эта отрасль медицины взяли? Это для ожогового центра, как я понимаю?

– Да, в первую очередь это, конечно же, большая актуальность проблемы. Потому что здесь стоит даже сразу сказать, что это не только ожоги. Это обморожения, травматические, другие повреждения кожи. Таких пациентов очень много. И, к сожалению, те подходы к лечению, которые сейчас существуют, недостаточно эффективны и очень часто в долгосрочной перспективе приводят к отрицательным последствиям для пациента. К примеру, это образование рубцов, которые часто имеют не только косметический дефект, что очень важно для человека, но и определенные функциональные ограничения в связи с растяжимостью кожи. Второе, почему мы взялись за этот проект именно в области разработки 3D-биопечати, мы планируем в последующем перейти на другие органы. Но именно эту технологию отработать сейчас на достаточно простой структуре, относительно простой, которая опять же имеет послойное строение, которое мы можем воссоздать.

– Как ученый говорите по поводу простых каких-то вещей, мне кажется, все это совершенно не просто. Понятно, что для обывателя это вообще вещи какие-то фантастические. В Благовещенске есть условия для создания такой сложной лаборатории? Это оборудование очень дорогое. Как вы собираетесь функционировать, кто вам помогает? На основе каких финансовых вливаний вы будете жить и работать дальше?

– Такие условия появились в конце 2015 года в рамках государственно-частного партнерства между нашей Амурской медицинской академией и частным инвестором. Была создана компания NextGene Biosystem, которая как раз и занимается разработкой проблемы в области регенеративной медицины и персонализированной онкологией. Основных инвесторов двое. Это, конечно, наша академия и частный инвестор – Белугин Сергей Анатольевич. Этот проект, как, в принципе, и вся регенеративная медицина, очень перспективен. И у нас в академии есть хороший человеческий капитал, так как это самое главное в любом проекте. В течение двух этих лет, с 2015 по 2017, мы занимались собственно постройкой лаборатории, потому что строилась она полностью с нуля. И ее укомплектованием для ведения научной работы на таком современном мировом уровне.

– Подобные лаборатории, я знаю, существуют в мире, и знаю, что есть в России. Что близко к тем исследованиям, которыми будете заниматься вы, и чем ваша лаборатория будет отличаться от тех, что есть в других регионах или в других странах?

– Регенеративная медицина – это очень трендовая тема вообще в науке и в медицине в частности. И, конечно же, научные коллективы есть как в мире, так и у нас в стране. Тут сразу стоит отметить, что чаще всего, так как это достаточно трудоемкий процесс – разработка какой-то научной темы, они очень узкоспециализированы. К примеру, в России, помимо нас 3D Bio Solutions, которые занимаются 3D-биопечатью щитовидной железы. Они сфокусировали все усилия на этой проблеме и пытаются ее решить. Мы же, в свою очередь, для России представляем, скажем так, область интересов – это 3D биопечать кожи, именно кожного покрова. Собственно, этим мы и отличаемся от других команд, которые также специализированы на какой-то теме. В нашем проекте есть две большие части. Первая часть – это биологическая, собственно, мы, наша компания, и Амурская государственная медицинская академия занимаемся ее решением. Нам необходимо создать биочернила, которыми будет происходить процесс печати. Причем биочернила – это не просто какой-то однокомпонентный состав. Он состоит из нескольких частей, в том числе и из клеток.

– Из клеток каких?

– Это клетки кожи, это фибробласты.

– Так, это очень сложно. Клетки кожи человека?

– Да, в конечном продукте.

– Это же нужен забор материала? Как это все делается? Откуда они берутся?

– Да, конечно, когда мы будем работать уже непосредственно в области оказания помощи людям, это просто забор донорского материала. И еще у нас есть наши партнеры. Это российско-швейцарская компания IQDEMY, которая занимается чисто технической частью проекта. Они создают сам 3D-биопринтер, потому что мы не компетентны в этих вопросах, и создают программное обеспечение, которое будет контролировать его работу. И вот, совместив две этих части, мы сможем печатать кожу. Все происходит очень просто. В этих биочернилах есть полимер, который после печати застывает и создает определенную структуру, которая нам необходима. Есть клеточный компонент – это клетки кожи, фибробласты. Есть еще ряд веществ, одним из которых является дигидрокверцетин, которые будут повышать жизнеспособность клеток, потому что для них это будет стресс, и положительно влиять на процесс регенерации. Так как тоже есть исследования в этом вопросе. И вот так, послойно, будет создаваться готовый продукт.

– Каким образом? Это будет государство оплачивать или это будут какие-то платные операции, которые не всем будут доступны? В результате все эти очень серьезные научные исследования дойдут до обычного потребителя, до обычного больного?

– Это очень важный вопрос. Мы сейчас пытаемся его решить в плане сотрудничества и с министерством здравоохранения, и с Фондом обязательного медицинского страхования. На самом деле, это будет не так дорого, как представляется. К примеру, сейчас один страховой случай по ОМС на лечение ожогового пациента – это около 40 тысяч рублей. Причем, это скажем так, средний случай. Бывают случаи, и их очень много, когда глубокие ожоги с большой площадью. Приходится тратить сотни тысяч рублей.

– Но эти вещи оплачивает страховая медицина сейчас, да?

– Да, страховая медицина, или же больницы из своих внебюджетных средств тоже часть оплачивают лечение больных. И получается, что по примерным экономическим расчетам сейчас готовый продукт где-то 20x20 квадратных сантиметров будет стоить около 40-50 тысяч рублей. То есть, на самом деле, это не так дорого.

– Насколько я знаю, ваша лаборатория еще будет заниматься скринингом онкологических заболеваний, то есть ранняя диагностика, выявление.

– Да, онкология – большая проблема в современном мире, не только в России, особенно раннее выявление опухолей. Считается, что до того, чтобы опухоль выросла до одного сантиметра в диаметре, нужно около десяти лет. При этом весь этот момент никакие методы, которые сейчас существуют: ни ультразвуковое исследование, ни МРТ, не позволяют выявить. И поэтому необходимо разрабатывать новые методы. Наш научный директор Кушнарев Владимир два года назад проходил стажировку в Германии и занимался разработкой метода выделения экзосом. Экзосомы – это небольшие пузырьки, жировые липидные с помощью которых наши клетки в организме постоянно обмениваются между собой какой-либо информацией. И так вышло, что в опухолевых клетках содержимое очень сильно отличается от здоровых. И мы разработали метод, который нам позволяет выделить эти экзосомы из крови пациента и потом проанализировать их с помощью различных методов, например, как ПЦР, и уже на основании этого уже говорить о возможности наличия рака.

– Но ПЦР – у нас же есть эти исследования в городе?

– Да, ПЦР инфекционных заболеваний, наверное, существует уже лет 10-15. Тут вся особенность именно в выделении этих экзосом, они очень маленького размера. В сотни раз меньше наших клеток крови даже в тысячи выходит, и их очень сложно выловить.

– Я думаю, что диагностика онкозаболеваний начнется в вашей лаборатории раньше, чем все эти остальные сложные вещи, о которых мы говорили. Когда это будет доступно для пациентов?

– Сейчас идет набор просто материала биологического, чтобы вообще проследить, например, один вид рака — какой состав экзосом; второй вид рака - какой состав экзосом. Чтобы мы могли потом просто говорить о том, какое предположительно онкологическое заболевание есть у больного. Потом – да, это, конечно, намного проще. И я думаю, что в ближайшее год-два мы создадим уже готовый продукт, который может быть использован непосредственно в клинической практике.

– И вы утверждаете, что исследования, которые будут у вашей лаборатории, будут более точными, чем то, что существует сейчас, да?

– Смотрите, тут другой момент. Самое точное – это гистологическое исследование, когда у больного берут кусочек органа, и врач-патологоанатом смотрит и ставит диагноз. Это «золотой стандарт», который позволяет установить именно наличие онкологической патологии. Мы же говорим о скрининге. Это выявление заболевания в тот момент, когда в принципе использовать другие методы диагностики очень затруднительно. Грубо говоря, где брать биопсию, если даже неизвестно, есть ли у пациента опухоль или нет.

– То есть, это вообще самая самая ранняя диагностика? То, о чем мы сейчас говорим, очень необходимо и может спасти много жизней?

– Именно самая ранняя, да.

– А по вашему мнению, во всех исследованиях, которые проводятся сейчас в области регенеративной медицины, сколько объективных данных, правды и сколько фантастики, на которую падки сейчас те, кто ищет каких-то сенсаций?

– Ну, опять же, если человек действительно желает разобраться в этой теме и читать только то, что действительно достоверно, нужно, в первую очередь ориентироваться на первоисточники – это научные статьи. Причем, чаще всего, это зарубежные научные статьи, потому что английский – язык международной науки, и все пытаются публиковаться на английском языке. Опять же, в этих статьях очень много правды, иногда ее неправильно переваривают и выдают, например, что напечатали целую почку, которая работоспособна, а на самом деле ученые там напечатали один каналец, который представлял какую-то функциональную активность. То есть, в этой области стоит очень аккуратно относится к каким-либо суждениям, даже специалистам, кто там работает.

– Если у людей, которые увидели наш разговор, возникнут вдруг вопросы, потому что, на самом деле, когда ситуация очень сложная, когда человек болен или болен кто-то из его близких, цепляешься за любую надежду, пусть даже и самую минимальную. Если там что-то услышал, если проводятся какие-то исследования, которые могут помочь, то людям, естественно, хочется в это верить. Как, может быть, как-то вас найти или как-то позвонить за консультацией? Какие-то такие вещи будут, обратная связь будет с людьми?

– Обратная связь, конечно, будет потом. Сейчас мы не вправе вообще такое говорить, какую-то консультативную помощь оказывать, потому что у нас нет просто лицензии на данный момент на осуществление медицинской деятельности. Мы работаем в этом вопросе, и к концу этого года она точно у нас будет. И тогда, конечно, люди будут знать, куда можно будет обратиться, чтобы мы могли им помочь. Возможно, даже просто консультацией.

– Спасибо, что вы нашли время, пришли к нам в студию. Мы сегодня разговаривали с руководителем лаборатории клеточных исследований, которая сейчас существует при Амурской государственной медицинской академии, Антоном Яценко. Это были «Простые вопросы». Всего доброго. До свидания.

Источник новости: http://www.amur.info/simple/2018/03/5/8494