Он ушел на войну почти ребенком. Там все было впервые: слезы, предательство, женщина… Честный рассказ солдата, освободившего мир от фашизма.

Он ушел на войну почти ребенком, прибавив себе целый год... На войне у него все было впервые: слезы, предательство, женщина… Честный рассказ солдата, освободившего мир от фашизма.

Фронтовой разведчик Миша Казармщиков очищал от фашистов всю территорию Беларуси. Первый раз в жизни заплакал на похоронах любимого комбата под хутором недалеко от Минска. В свои за 90 он признается, что самая большая мечта – побывать в спасенной Беларуси.

Ребенком на фронт

Ему уже за 90, но он красив и статен, обладая редкой для его возраста притягательностью. Безукоризненно опрятен, строен и подтянут, со светлым лицом и проницательным взглядом умных глаз.

– Я родился в башкирском городке Белорецке, в семье было пятеро детей. Мать была неграмотная, жили очень бедно, но в постоянных трудах, – так вспоминает свое детство Михаил Иванович Казармщиков.

Он врожденный гуманитарий: история, литература, география – это все легкой и понятной птицей залетало в его голову. А вот математика и ненавистная физика запоминались колючим ежом. Из-за треклятой физики спортивный и трудолюбивый Мишка был вынужден однажды остаться на второй год.

Семилетку он окончил в предвоенном 1940 году, пошел работать и учиться в вечернюю школу. Июнь 1941 года расколол его мирную жизнь страшным громом войны. «Вероломное нападение Германии», – хрипло чеканила черная тарелка громкоговорителя. Первое время воспитанный уроками истории Миша не мог понять, как это союзник смог напасть войной?

Ему уже за 90, но он красив и статен, обладая редкой для его возраста притягательностью

Потом он подчистил метрики и, прибавив себе один год, уговорил в военкомате забрать его на фронт. По документам ему было 18 лет, а фактически 17-летний мальчишка пошел Родину защищать. Курсы разведчиков под Оренбургом и – он полноценный командир отделения артиллерийской разведки.

– Я же на фронт ушел нецелованным. Первый раз согрешил с красивой полькой, уже будучи на фронте. Мужики-поляки нас не любили, а женщины наоборот, – улыбаясь, вспоминает фронтовик.

Его память цепко держит эпизод, когда уже в освобожденном Кенигсберге, в развалинах разрушенного дома, их взвод обнаружил перепуганную польскую семью, которая под грохотом войны добиралась домой, в Краков.

Они были страшно напуганы. Побеседовав с ними, разведчики поняли, что это обыкновенные мирные люди, не имеющие ни малейшего отношения к военным действиям. Написали им сопроводительную и отпустили с миром.

– Они так рады были этому, все нас в гости приглашали. Помню адрес: Краков-19, а вот улицу забыл, – говорит Михаил Иванович.

Командир артиллерийской разведки обязан был первым замечать ползущие фашистские танки и вызывать на них огонь. Казармщиков говорит, что легче стало воевать, когда на вооружение пришли 100-миллиметровые пушки. Одного выстрела такой хватало, что бы «умертвить» немецкого «Тигра» или «Пантеру».

– Помню один очень жаркий бой. Он длился не более получаса, мы подбили семь фашистских танков из тринадцати, которые ползли на нас смертельной цепью. Одного рыжего эсэсовца в плен взяли, здоровый гад был, холеный. Сразу пытался на нас нагло смотреть, но это только до трех хороших затрещин. Потом присмирел, – вспоминает фронтовик.

Страшней предательства ничего не знаю

Бритвой воспоминаний и сегодня его режет история одного предательства. Когда их разведвзвод пленил сытого «власовца» в новехонькой форме армии перебежчиков. Он оказался земляком Михаила Ивановича – из Башкирии.

– У нас был сын полка, бесстрашный мальчишка, у которого фашисты вырезали всю семью. Так он вызвался привести в исполнение смертельный приговор предателю. Никто возражать не стал, – глухо говорит гвардии старший ефрейтор Казармщиков.

Их бригада противотанковой разведки считалась профессиональной, передовой и до одури бесстрашной. Поэтому война кидала их по разным фронтам. Он служил в составе 4-го Украинского фронта, в рядах 3-го и 4-го Белорусских фронтов.

– Настоящий ад войны был в Белоруссии. Я ее почти всю освобождал, но подобного зверства нигде не видел. Немцы старались там уничтожить все живое. А все потому, что белорусы были очень бесстрашны. Там у фрицев под ногами земля горела. Казалось, что все белорусы из зыбки сразу шли в партизаны, – говорит Михаил Иванович.

Первый раз согрешил с красивой полькой, уже будучи на фронте

Он первый раз расплакался на войне на безымянном белорусском хуторе, который спрятался в перелеске недалеко от Минска. Там под черной березкой они хоронили своего любимого начальника разведки полка, молодого, веселого парня, с которым Казармщиков так любил бороться и хохотать в минуты передышки.

– Только мы его опустили в ямку, прострелили небо прощальным салютом, как неожиданно нас стала окружать фашистская цепь. Отбились без единой потери, как будто покойный друг-разведчик нам помог, – тихо говорит он.

«Сынок!» Ошиблась…

В одном разоренном фашистами белорусском сельце бежит ему навстречу растрепанная женщина с обезумевшими глазами. Упавший на плечи платок, подбитые сединой волосы растрепались по ветру.

– Сынок, родной мой! Сынок! – кричит она недоумевающему Михаилу и с разбегу кидается ему на шею.

Он долго объяснял ей, что его мама ждет его в Башкирии. Женщина осеклась и отошла в сторонку, ему потом объяснили, что немцы у нее на глазах казнили все семью. Вот она теперь в любом высоком блондине сына и ищет…

Еще с одной страшной тайной Михаил Казармщиков прошел всю свою войну. Все военные годы его мучила беспрерывно рецидивирующая язва двенадцатиперстной кишки. Спасался только молоком и болеутоляющими порошками. На его брючном ремне всегда весела небольшая фляжка, а каждая встреченная им корова была обязательно подоена в пользу лечения треклятой язвы.

В одном разоренном фашистами белорусском сельце бежит ему навстречу растрепанная женщина с обезумевшими глазами

– Молоко-то щелочное. Оно хорошо боль снимало. Вот так и воевал до самой победы. Молодой был, да спортивная закалка помогала, – итожит победитель.

После окончания войны он пошел сдаваться докторам, те его сразу признали инвалидом второй группы и под местной анестезией удалили его коварную, вечно кровоточащую язву.

История – судьба моя

После победного мая 1945 года Миша Казармщиков возвращается в городок своего детства, получает среднее образование и уезжает в Ростов-на Дону. Там он осуществляет мечту детства – поступает в Ростовский университет на исторический факультет. Затем заочно оканчивает аспирантуру. 30 лет он преподавал историю в родном университете.

– История же часто связана с войнами и победами. А историю пишут исключительно победители. Поэтому я не верю, что она не имеет сослагательного времени, – убежден историк Казармщиков.

Семейная жизнь Михаила Ивановича, по его признанию, не задалась. Женился он не по любви, и его личная лодка плыла с большим креном.

Развод был тяжелым, жене суда было мало, и она поднимала на ноги все партийные органы. Их семейное белье «стирали» даже на комиссии старых большевиков, после которой Казармщикова увозили в больницу с сердечным приступом.

Михаил Иванович с сыном

Большую часть жизни он живет в один в однокомнатной квартирке на пятом этаже кирпичной «хрущевки». Живет только благодаря железной дисциплине и стальному распорядку дня.

Диета, много физической активности, ежедневная физзарядка. У него дома идеальный порядок. Его главный принцип – «я все делаю сам». Нет такой работы по дому, которая была бы неподвластна его рукам – от варки вкуснющего борща и холодца до любого ремонта.

На протяжении многих десятилетий каждый победный май он приезжает подлечиться в благословенные Ессентуки.

– Тут особая целебная вода и дивный воздух. Всем этим продлеваю свою жизнь, – говорит он.

Он много читает, его ежедневное «меню» – пачки газет.

Живет только благодаря железной дисциплине и стальному распорядку дня

– Молодежи надо больше общаться с нами, с последними свидетелями той войны и той великой Победы, а не в гаджеты эти пялиться, – справедливо бурчит он.

Любимого Александра Твардовского он читает наизусть целыми главами. Говорит, что «Василий Теркин» – это сущая правда про его войну и его молодость. Правда, написанная великолепным простым русским языком.

– А Пушкин – это же самая настоящая планета. Я всю жизнь возле этой планеты кручусь, но считаю, что только слегка прикоснулся к этой глыбе, – улыбается он.

На вопрос о мечте он думал секунд 30.

– Хочу в Беларусь съездить, на их жизнь посмотреть. У меня четыре награды от президента Лукашенко.

Говорит, что этим маем обязательно сядет на поезд и рванет в спасенный от фашистов Минск.

– Силы-то пока еще есть, и желание, – молодецки подмигнул Михаил Иванович.

Из биографии

Михаил Казармщиков родился в июле 1925 года, в августе 1942-го ушел на фронт. Гвардии ефрейтор, награжден медалью «За боевые заслуги». Цитата из наградного приказа: «За то, что в боях за Белоруссию действовал стойко и мужественно, лично разведал две цели, которые были уничтожены огнем батареей полка»…

Фото Тагира Раджавова

Источник новости: http://www.amur.info/column/yaroshenko/7033