Перед кровосдачей мне пытались свернуть кровушку

Может быть, 450 граммов моей крови спасут кому-нибудь жизнь. Может быть… Взамен за свою «безвозмездность» я получил два дня оплачиваемого отпуска и желание вернуться вновь. На кровопускание… С детства запомнился крошечный значок, который валялся у нас в шкатулке вперемешку с нитками и иголками, – алая металлическая капелька крови. Её дали моим родителям, когда они сдавали кровь.

Не знаю, что двигало ими, а я решил сдать кровь ради двух законных и оплачиваемых дней отпуска. Размах моих новогодних гуляний ровно на эти дни не вписывается в предстоящие новогодние каникулы. Отпрашиваться у начальства – кровопотеря будет та же…

Поэтому решил стать донором и честно сдать нуждающимся порцию венозной крови.

Девять утра. Подгоняемый морозом вбегаю в помещение областной станции переливания крови. Приветливая гардеробщица принимает даже шапку и шарф. (Чудо! Женщина с утра не злая и не требует пакета для этих вещей).

Переобуваюсь в казённые тапочки. Седовласая хозяйка вешалок совсем меня смутила, не позволив мне даже поставить в общий ряд свои ботинки.

– Я сама, – твёрдо сказала она.

Куцая очередь в регистратуру. Скромно одетые люди, в основном лет эдак до тридцати пяти.

Читаю россыпь разномастных объявлений – информации тьма. От перечня противопоказаний для донорства до рубленных казённых фраз типа таких: «Результаты анализов на СПИД и сифилис узнавать после 14 часов на следующий день после сдачи крови…»

Мои паспортные данные вносят в компьютер, мне подают пару листков с убористым компьютерным почерком. Предлагают сдать «клинику». «Клиника» – это определение группы крови и уровня гемоглобина.

Потом осмотр дерматовенеролога. Доктор просил показать живот и «опустить штаны». Слушаюсь беспрекословно.

Женщина в белом халате измеряет артериальное давление, спрашивает о болячках и образе жизни. Показывает, где нужно расписаться.

– У вас низковатое давление. Выпейте пред сдачей крови два стакана горячего сладкого чая, – настоятельно рекомендует мне врач.

На покрытом клеенкой столу эмалированный чайник, тарелка печенья и сахара вдоволь. Это будущим донорам жизненный тонус повышать!

Чай оказался горячей бурдой с запахом пробкового дерева. С трудом выпиваю полстакана. Поднимаюсь этажом выше. Медсестра просит надеть на ноги тряпичные бахилы – эдакие чулки до колена.

Захожу в просторный зал гуманизма, где народ сдает кровь.

– Почему руку не обработали? – «здоровается» со мной одна из медсестёр.

– А как это? – непонимающе отвечаю я.

Оказывается, предстоящее место забора крови нужно было обработать раствором муравьиной кислоты. Тру руку мокрым тампоном.

Предлагают лечь на кушетку.

– Ваша фамилия? – грозно пытает медсестра.

– Так в направлении же всё написано, – отвечаю я.

– Мужчина! Вас спрашивают – отвечайте! Мало ли что там написано, – взвилась она.

– Вы со мной разговариваете, как с мужем на кухне, – не выдерживаю в ответ.

Заборщица крови просто зашлась в монологе! Текст его неописуем…

– Наташа, тише, – пыталась её успокоить коллега.

Наташу успокоить трудно: она ведь ни в чём не виновата. Она просто хамкой родилась на этот свет.

– Всё, кровь не пойдёт. Свернули… – пытаюсь шутить.

У медсестры руки оказались «мечтой наркомана»: секунда – и игла в вене. Кровь шла медленно, «работать кулачком» пришлось минут 10.

Потом руку перевязали бинтом и сказали: «Спасибо». В регистратуре дали желаемую справку, согласно которой родной Трудовой кодекс мне гарантирует два дня полноценного отдыха.

А напоследок вручили пачку нелюбимых вафель. И шесть плиток шоколада. Горького…

Источник новости: http://www.amur.info/column/2010/12/23/