Ведущий — Александр Ярошенко:

Сегодняшнюю гостью «Простых вопросов», не смотря на то, что она служит в Александрийском театре, называют самой смешной актрисой Санкт-Петербурга. У нас в гостях Кира КРЕЙЛИС-ПЕТРОВА, заслуженная артистка.

- Вот смотрю на вас – такая Петрова! Откуда же взялся Крейлис?

- А… это – самое дорогое, что у меня есть. Это вторая часть моей фамилии, фамилия моего мужа, с которым мы прожили 45 лет. Семь лет тому назад он скончался. Это латышская фамилия, если на русский перевести – Левшин.

- Ну фамилия для русского уха такая… неожиданная. Были какие-то курьезы?

- Да бесконечно путают – называют «Крейсер-Петрова», «Прелесть Петрова», «Крейцер-Петрова» (это такой композитор был, Крейцер). Дядька в трамвае подошел, спрашивает: «Вы – Крейсер?» Я говорю: «Нет, я торпеда». В общем, много всяких смешных случаев было. Хотя фамилия Крейлис – ничего особенного, смешного.

- Все равно для русского человека немножко неожиданно.

***

- Посмотрел вчера ваш спектакль «Надоело бояться». Такая правда жизни! Ваша Нюрка – деревенская бабка – Россия из этих «нюрок» соткана. А вы ленинградка чистой воды, насколько я знаю. Откуда вы этих «нюрок» знаете?

- Сама не понимаю. У меня есть второй спектакль, антрепризный. Называется «любовь не картошка, не выкинешь в окошко», может, кто-нибудь уже посмотрел.

- Вы приезжали к нам несколько лет назад.

- Да, несколько лет назад это было. Я тоже там играю, естественно, бабку. Роль такая есть – бабка. Может быть, это корни – такие глубокие-глубокие. Потому что, действительно, из Питера я никогда… нет, выезжала, конечно, погостить, но никогда в жизни я не покидала Ленинград. И блокаду всю прожила от и до. Я не могу быть деревенской, не знаю деревенской жизни, терпеть не могу дачи и жить в деревне я не люблю. Но все равно чувствую корни, так ощущаю себя бабкой такой деревенской, клянусь!

- Я вам верю. Я, деревенский, узнавал вчера в вас нашу соседку, узнал ту улицу, на которой я вырос.

- Мне вчера одна женщина сказала самый лучший комплимент. Она сказала: «Вы так похожи на мою бабушку» Это самые прекрасные моменты моей жизни, когда говорят такие слова.

- А Нюрка вам близка по духу? Ведь, действительно, Россия соткана из этих «нюрок».

- По характеру я не Нюрка совсем. Потому что Нюрка борется, она боец, она кидается, защищает. А я не боец. Особенно за себя я совершенно не умею постоять. Я страшно ранимый человек, если меня обидят, я сразу, как улитка, прячусь в раковину. Не умею я бороться, честно говорю. Я беру другим. Любовью к работе, наверное. Я так люблю работу, что все силы отдаю ей.

- Кира Александровна, 99 процентов артисток, наверное, хотят быть героинями, красивыми, вечно молодыми. А вы не боитесь быть смешной.

- Я счастлива, как характерная артистка. Мне можно реже смотреться в зеркало, не подсчитывать морщинки, которые у меня возникают. Я могу смеяться – широко и глубоко, видите, какие дырочки от морщин от смеха. Я все время смеюсь. Мы с мужем почему так прекрасно прожили 45 лет, потому что мы хохотали бесконечно, всегда, с утра до ночи по малейшему поводу. Сидим в метро, какая-нибудь старушка сидит – мы даже потом изображали ее дома, – ей уступили место, она устала, тяжело дышит (изображает), поправляет платочек, шмыгает. Мы наслаждались! Уселась – ей удобно, хорошо, она сидит. Вот такие вещи мы замечаем, поэтому мы все время улыбаемся, смеемся. Я счастлива, что мне не надо следить за своей красотой. Увядающей, как говорится.

- Обычно люди, от которых ждут смеха, которые работают в жанре юмора, они, как правило, скучные. Даже, может быть, немножко желчные, ироничные. От них все ждут шутки, все ждут репризы. А у него живот болит, настроение плохое – он человек. У вас бывает такое?

- Бывает, что живот болит, бывает (смеются). Я в компании всегда заводила. Если мне компания нравится, конечно. Если все свои и мало народу. Я люблю близких людей. И тогда я, конечно, веселюсь. И все ждут от меня, смотрят: «давай-давай-давай». Но я люблю сама смеяться и всех смешить – это просто моя работа, а так как я ее очень люблю, то и работаю. Говорят, Фюнес был очень мрачным человеком. Я – нет. Я веселый человек.

- Такой вопрос, простой: фестиваль «Амурская осень» в седьмой раз приходит на нашу землю. Я в Интернете почитал на форуме – многие уже, наверное, даже как-то заелись: пишут, артисты приезжают на халяву, ради Китая, ради бешеных гонораров. Ради чего вы прилетаете сюда из Санкт-Петербурга? Ради чего эти перелеты, ради чего это всё?

- Ну уж никак не из-за гонораров. Вы знаете, может быть, я человек старой закваски. Вот моя партнерша, Ирочка Соколова, тоже такой же закваски. Мы бессеребренники, мы привыкли даром работать. Клянусь вам! Если бы мне сказали – поезжай, работай даром, тебе ничего не будут платить, – я бы поехала.

- Правда?

- Это я говорю не для так (смеются).

- Но это же аморально – работать даром.

- Да, так говорят все американцы – если вы себя не цените, значит, вы – полное дерьмо, значит, вы плохой специалист. Вам не дают деньги. Я не знаю себе цену. Я не знаю, действительно, не знаю! Когда мне говорят: «Да ты единственная комическая старуха», я отвечаю: «Ну и что?» Мало ли старух-то, господи… Нет, мы абсолютно не думали о деньгах. Ну конечно, деньги – это неплохо.

- А что манит?

- Работа! Вышла я вчера на сцену – такое счастье, огромный зал, полно народу. Все понимают каждое слово, говоришь – а люди реагируют, понимают, что это о них все, это их жизнь, это о них. Это такое счастье! Я не могу сказать, я заплáчу!

- Спектакль острый, социальный. Чиновникам нашим там достается. Я вчера смотрю – члены нашего правительства, извините, стоя вам аплодировали.

- (шепотом) Да вы что? Там было правительство?

- Амурское правительство. Наши чиновники аплодировали стоя. Как вы думаете, они себя узнают в спектакле?

- Я думаю, что они думают: «Какая молодец! Не о нас написала, а о каких-то сволочах». Я не знаю, может быть, какая-то открытость подкупает. И когда человек искренне говорит, можете не бояться народу, я лучше поаплодирую.

- Последний вопрос: что для вас самое дорогое в Санкт-Петербурге?

- (пауза) Всё! Каждый камень – я настолько люблю этот город. Когда я уезжала в Париж на съемки, какие-то две недели мы там жили с Ниночкой Усатовой, снимали «Окно в Париж». Мамин, наш режиссер, сказал нам, что мы задерживаемся – в Париже съемка, с пленкой что-то там не в порядке, я расстроилась. Клянусь вам, чуть не заревела! Я же уже позвонила мужу, сказала, что уже лечу; все сделала, купила подарки и вдруг мы остаемся. Потом, конечно, мы были довольны, мы еще неделю гуляли и работали, все было чудно, но я нигде не могу жить! Чувствую в своей тарелке только дома, всегда стремлюсь всегда домой. Особенно когда муж был жив, я вообще летела домой на крыльях… Сейчас тоже лечу, потому что это мой дом – я закрываю дверь и чувствую, что это мой дом, моя крепость и никто сюда не сможет войти!

- И никакой простой вопрос никто не задаст.

- Да (улыбается). Спасибо, вы чудный!

- В финале нашего разговора позвольте вручить от нашей телекомпании, от имени сотен тысяч зрителей, которые вас любят, знают, которым вы дарите праздник, радость и улыбку. Примите эти цветы, всего вам самого доброго.

- Спасибо огромное!

Это были «Простые вопросы» для женщины, которая не боится быть смешной, которая делает нашу жизнь теплее и ярче. Всего вам самого доброго, берегите себя.

Источник новости: http://www.amur.info/easy/2009/09/23/1393.html