Ведущая — Оксана Руденко:

Валерий Вощевоз

председатель


Здравствуйте! Сейчас все много говорят о ветеранах Великой Отечественной войны. Юбилейная дата, 65 лет Победы, подтолкнула власть имущих вспомнить о стариках. Но есть ещё ветераны, те, которые тоже воевали. Правда, многим теперь не понятно, за что. Это люди, которые прошли афганскую войну и чеченскую. Об этом мы поговорим с председателем региональных отделений «Союз ветеранов Афганистана» и «Боевое братство» Валерием ВОЩЕВОЗОМ.

- Валерий Васильевич, сколько у нас в области ветеранов афганской войны и чеченской?

- Скажем так, ветеранов боевых действий достаточно много. У нас есть и даманцы, и вьетнамцы, и корейцы. Есть и те, кто уже повоевал в Южной Осетии. К сожалению, двое погибших. На сегодняшний день по Амурской области около четырёх с половиной тысяч.

- Чем занимается сейчас большинство из них?

- Большинство из них достаточно молодые, многие из них работают, находятся и на службе государевой (под этим я имею в виду и военную службу, и в каких-то силовых структурах, как УВД, МЧС), и трудятся на предприятиях, и в частном секторе, ООО, но многие на пенсии.

- Большинство заняты?

- Я думаю, что заняты. Потому что мы стараемся – это одна из задач нашей организации – трудоустраивать по возможности. Многие у нас работают и в охранных структурах. Ведь специализация накладывает определённый отпечаток на род деятельности, поэтому в этих структурах наших людей достаточно много.

- Валерий Васильевич, ваша организация занимается тем, что помогает ветеранам. На ваш взгляд, достаточно ли государство оказывает помощь этим людям?

- На мой взгляд, конечно, нет. У меня взгляд, может быть, немного предвзятый, но я понимаю, что, когда людей посылали выполнять боевую задачу, их посылало туда государство, и ставило задачи государство. И они теряли там своё здоровье, а кто-то, может быть, и жизнь, получали инвалидность, так скажем, в интересах государства. И не имеет значение, в каких боевых действиях он принимал участие. Во-первых, у нас очень много людей без жилья. Во-вторых, много тех, кто трудоустраивается с большим трудом.

- Почему?

- Есть определённые, ещё с советских времён, льготы и по жилью, и отпуска дополнительные, что работодателю не очень нравится, а по закону положено ветерану боевых действий их предоставлять.

- Вы хотите сказать, что ветеранов неохотно берут на работу?

- К сожалению, это есть. Это вам подтвердят ветераны, и с этим мы сталкиваемся постоянно, мы стараемся добиваться того, чтобы людей всё-таки трудоустраивали.

- Какие ещё конкретные действия вы предпринимаете? Какая конкретная помощь?

- По возможности мы оказываем всякую помощь. Но вот один из примеров. Каждый год мы – работа с властями трудно идёт – просим, ходатайствуем, чтобы по 1 000 рублей на 15 февраля, 11 декабря выделили семьям погибших и инвалидов. Это те люди, как мы считаем, наиболее пострадавшие. И это всегда с таким боем идёт, нам приходят отрицательные ответы. Но потом всё-таки приходится пробивать. Губернатор своим решением, как в этом году мы получили отрицательный ответ, всё равно эту тысячу выделили. Хотя эта цифра, может быть, даже обидная для семей погибших. Допустим, в Приморье выделяется одной семье от 10 до 25 тысяч, в зависимости от возраста, вдова, мать. А если взять Московскую область, где Громов, там на семью погибшего по 9 тысяч рублей ежемесячно на каждого члена семьи выделяется, будь то дети, мать, жена. Допустим, есть там пять членов семьи, по 9 тысяч каждый член семьи получает ежемесячно. Я считаю, что вот это поддержка, государственный подход, я вижу там государственного руководителя, государственного губернатора.

- У нас часто меняются люди у власти. По вашим наблюдениям, за последнее время вам проще становится работать с властью или сложнее?

- Конечно, сложнее. Потому что пока они врастут в обстановку, пока поймут, чем им положено заниматься, пройдёт какое-то время. Они же не занимались такими делами, не было системы подготовки, он не был муниципальным руководителем, он не рос. То там журналист пришёл, то коммерсант, то руководитель какого-то предприятия. А это совершенно разные вещи. Работа государева требует определённой подготовки, наработки и, кроме того, знания региона. А этого, естественно, нет. Пока человек врастёт в обстановку, даже объективно ему тяжело, начинает подтягивать своих людей. Опять тут создаётся напряжение. Это всегда вызывает определённые трудности в работе, и всё тяжелее и тяжелее становится работать. Я думаю, что власть должна всё-таки быть достаточно сменяема и более-менее стабильная. У нас в области такого не наблюдается вообще никак.

- Валерий Васильевич. Даже сейчас, говоря, что вам положено по закону, вы употребляете выражения «мы отвоевали», «мы добились». Почему так? Вы не находите взаимопонимания с властями? В чём загвоздка? Или дело в отношении?

- Наверное, и в отношении тех, кто власти предержащие. Те русские цари, кто в своё время воевали, прошли войну и прочувствовали, совершенно по-другому относились потом к военным и своим подданным.

- Вы считаете, что в царской России отношение к военным было другое?

- Да. Я считаю так. И на сегодняшний день отношение к людям… Тому, что нам говорят с экранов большие начальники, этому верить надо очень и очень мало.

- Почему?

- Потому что лукавят. Когда говорят, что решены вопросы с жильём, что проблемы офицеров будут решены этим или следующим годом, не верьте этому. Не будут они решены. И когда называют цифры по сорок-шестьдесят тысяч квартир, не знаю уж, какие только цифры не называют бешеные, вы посмотрите на людей, поговорите с офицерами, которые служат, которые стоят на очереди, и они вам скажут немного другое.

- Вы говорите, что самая главная проблема – квартиры.

- Я считаю, что жильё, работа, реабилитация, то есть прохождение медицинских осмотров и соответствующее лечение.

- В этом тоже есть проблема?

- Конечно, в этом проблема есть. Проблема реабилитации заключается в том, что должны быть какие-то реабилитационные госпитали. Какие у нас есть, я не знаю. Я знаю один, «Русь», который находится в Подмосковье, для ветеранов боевых действий. В той же Америке, на которую ссылаются постоянно, до сих пор существует до 200 военных госпиталей, в которых проходят реабилитацию те, кто воевал во Вьетнаме, Ираке, Афганистане и так далее. Хочет он или не хочет, но ежегодно он обязан пройти курс. Потому что на человека, который побывал на войне, война наложила свой отпечаток, и определённый сдвиг, грубо говоря, произошёл. В том числе нужно не только что-то починить, руку, протез, но и психологически подлечиться. Это очень важно. Почему люди срываются? А сколько наших сидит в тюрьмах?! Я их называю нашими. У нас, только в Амурской области.

- Их много?

- Да, достаточно много. Около 60 человек. Я ещё являюсь членом общественно-наблюдательной комиссии при Общественной палате Российской Федерации и езжу по тюрьмам. Я встречаюсь с нашей категорией людей. И люди сидят там по тяжёлым статьям, в основном все за убийство. Извините, получаем на выходе то, чему научили. Так для этого нужно провести с человеком реабилитацию, обеспечить жильём, рабочим местом. Почему он на это пошёл? Да потому, что государство его туда послало, задачи какие-то поставило, научило убивать, а больше ничему не научило. А пришёл – ну и выживай как хочешь. И он выживает, как его научили. Извините.

- Раз вы заговорили и про тюрьмы, есть такое мнение, что многие ветераны боевых действий спиваются.

- К сожалению, есть и такой фактор. И умалчивать о нём тоже было бы неправильно. Есть, к сожалению, и те, кто на наркоту садились и садятся. Но это тоже вопросы реабилитации.

- Вы считаете, что в этом виновато государство?

- Да, в первую очередь государство.

- Не сами люди?

- В первую очередь государство, хотя и с людей я вину не снимаю – каждый за свою судьбу несёт ответственность. Но государство должно предоставить людям эти возможности – и реабилитацию, и лечение. Конечно, самое простое – это свалить всё на государство. Это тоже неправильная позиция. И своим, когда мы работаем, мы говорим: «Вы на государство-то пеняйте, но и сами что-то делайте, прилагайте какие-то усилия».

- Помогают ваши беседы?

- Мне кажется, что иногда срабатывает. Не всегда, но срабатывает. И люди это понимают. И люди в основном достаточно сознательные. Ему даже потом стыдно за это, что пьяным был, раскаивается. Моральный фактор – это достаточно сильная вещь. Особенно у тех, кто рос ещё при советском строе. Тогда была нормальная система воспитания, как бы там ни хаяли Советский Союз, которая закладывала хорошие морально-боевые качества.

- Лучше, чем сегодня?

- Да.

- Спасибо большое за беседу.

Я желаю вам всего хорошего. До свидания.

Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/05/19/1561.html