Ведущий — Александр Ярошенко:

Добрый вечер. В минувшую субботу амурское село Томичи вздрогнуло – трое семиклассников разгромили сорок могил на сельском кладбище. Подобного вандализма наши деревни ещё не видели. Пока не видели. Сегодня на такую непростую тему я хочу поговорить с начальником подразделения по делам несовершеннолетних УВД по городу Благовещенску Татьяной БОЛОТИНОЙ.

- Татьяна Владимировна, что происходит с нашими детьми, как вы думаете?

- Это, наверное, не детьми прежде всего. Это со всеми нами. Потому что дети повторяют наши поступки, они копируют то, чему мы их учим. То, что этот случай, конечно, поразил многих жителей Амурской области, не только деревни Томичи, это факт. Я думаю, что и отзывов будет много, и комментариев по данному факту тоже будет много. Но этот случай не единичный и не первый. Мы прекрасно видим – и прессу читаем, и телевидение смотрим, – во многих регионах и областях такие факты уже были. У нас в городе Благовещенске тоже были. Давно, но они были. Фактически данные дети совершили преступление: статья 244 Уголовного кодекса РФ «Надругательство над телами умерших и местами захоронения». Фактически. Но им всего 13 лет, поэтому привлечь их к уголовной ответственности вряд ли удастся.

- А родителям за это что-то может быть?

- Безусловно. Если они не занимались воспитанием детей и именно это повлекло совершение ими противоправного деяния, они будут привлечены к административной ответственности. Но дело не в этом. Дело в том, что как с этим дальше детям жить, кем они будут, и сделают ли они из этого определённые выводы. Сейчас, я думаю, что задача нашего общества в целом – помочь как-то определиться с тем, что произошло. Безусловно, жители Томичей сообщив об этом и высказав своё мнение, они уже дали понять этим ребятам, что они сотворили что-то очень нехорошее.

- На вашей практике были подобные случаи. Как объясняют эти свои действия дети, юные вандалы? Баловались, силу мерили, играли? Какое-то объяснение было?

- Вообще объяснить это, конечно, трудно. Дети часто действуют инстинктивно и фактически не могут объяснить, что происходит. У нас есть такая практика, она криминологически исследована: преступление самое дикое, самое жестокое, самое необъяснимое – это преступление, совершённое несовершеннолетними. Оно совершается на эмоциях. Здесь тоже, я думаю, были эмоции, только вопрос, какие. Я глубоко сомневаюсь, что родители говорили им, что уничтожать могилы – это хорошо. Я вполне уверена, что у них будут неплохие даже характеристики. Вполне уверена, что дети никогда ранее не совершали ни преступлениё, ни правонарушений, и данные семьи считаются благополучными.

- Вы профессионал. Вы говорите совершенно правильные вещи. В школе учителя говорят, что они замечательные дети, они ходили к 9 Мая и ветеранам помогали. Там пацаны такие. Просто золото. Но через две недели они пошли и двадцать могли фронтовиков разгромили на этом же кладбище. Вот как всё умещается в ребёнке?

- Мы всегда подходим к словам «благополучие» и «замечательные дети» как-то с каким-то перекосом. Слово «благо» глубоко духовное. У нас почему-то считается, что благополучная семья – это семья, где накормлены-напоены, есть компьютер, есть машина, родители не пьют запоями. Ничего подобного! Потому что и в таких семьях дети совершали чудовищные вещи, которые абсолютно необъяснимы. Никто не занимается их духовным развитием. У нас люди привыкли зарабатывать. У нас всё меряется в деньгах. Понятно, что одна из причин – безделье. А также то, что детей не научили ценить определённые семейные традиции. Представьте, безделье… Детей не научили трудиться. Мы сами в этом виноваты. Родители боятся привлечь детей к определённым физическим действиям.

- Пусть вырастет, маленький ещё, ручку порежет…

- Намусорит, маме придётся убирать, переделывать. А то, что придётся потом всю жизнь переделывать, об этом никто не думает.

- Часто говорят: «Ну в кого он такой удался?» Папа говорит, что в твою родню. Мама говорит: «Точная копия твоей бабушки».

- Это говорят, когда что-то стряслось. А пока они все хвалятся своим чадом и защищают его до безумия. Иногда, когда ребёнок совершает преступление, они пытаются его выгородить вместо того, чтобы дать хорошую критическую оценку. Сейчас у этих детей есть такая возможность – им всего 13 лет, и они в тюрьму сейчас не сядут за это. Поэтому у родителей есть возможность подумать.

- Педагоги опасаются за них, потому что этих детей уже начали травить, над ними начали смеяться в школе. Говорят, как бы они сами суицидом не закончили жизнь в этом селе. Как им жить?

- Я думаю, что педагоги владеют основами педагогики и могут собрать классное собрание и объяснить людям, что эти дети пока ещё ошиблись и задача всего общества – помочь им, объяснить, а не травить. Это задача педагогов и психологов на сегодняшний день. Кроме того, я думаю, что ребятам нужно самим подумать, прийти извиниться и максимально приложить усилия для того, чтобы устранить последствия.

- Сколько лет вы работаете с трудными детьми?

- В органах внутренних дел работаю 18 лет, а с трудными детьми – около 15 лет.

- Самый, наверное, чудовищный случай, который остался в памяти зарубкой навсегда?

- Наверное, первый. Потому что каждый инспектор вспоминает всегда первый. Мы привыкаем к таким вещам, это профессиональное.

- Защита уже происходит.

- Да. От неё никуда не денешься. Потому что если инспектор будет по каждому случаю плакать, то работать он вряд ли сможет. Первый случай, когда пьяный папа выгнал пятилетнюю девочку, причём схватив её за лицо. Девочка ходила от соседей к соседям, от знакомых к знакомым и просила помощи. Они её кормили, и девочка уходила дальше. И когда мы через три дня её нашли, у неё был синяк от ухвата пальцами и отёк. Вот тогда я плакала.

- С годами градус нашей деградации усиливается, или как-то всё-таки выравнивается жизнь?

- В каждый период разные ассоциации. Я не скажу, что стало лучше, но и не лучше. Дети стали другие – умные, ценичные и жестокие. Всё сегодня измеряется не духовными ценностями, а какими-то деньгами, возможностью заработать какие-то блага. Раньше слово «духовное» мы и не знали, у нас были какие-то социальные ценности, идеология, идея. Люди чем-то жили. Дети на что-то равнялись. Сегодня мы разрушили всё старое, а научить по-новому не смогли. Самое интересное, что школы не могут с этим справиться, потому что им на помощь не приходят родители.

- Но в школе он шесть часов находится, а 18 он дома. Как школе требовать?

- Зачастую и родители обвиняют учителей: «Мы отдали вам нашего ребёнка, вы обязаны». А про свои обязанности родители забывают.

- Дети, которые попадают к вам, ставятся на учёт в отделении милиции, они исправляются и идут по наклонной?

- Я скажу, что примерно 30 процентов детей остаются у нас надолго.

- Как долго?

- Это примерно до 18 лет либо до времени, когда они отправляются в места лишения свободы. Со всеми остальными мы общаемся в пределах 3-6 месяцев и потом прощаемся с ними навсегда.

- Всё-таки 2/3 детей исправляются.

- Но в этом нам помогают родители.

- Последний вопрос, товарищ подполковник. Когда вы на улице встречаете группу таких подростков, а вы одна идёте, вам страшно?

- Мне нет, меня в городе знают. А вот другим нашим ребятам, которые работают в инспекции по делам несовершеннолетних, я думаю, страшно. Страх – это такое состояние, нормальное. Просто инспектора, как правило, знаю, как вести в таких случаях, как применять закон, как общаться с такими детьми.

- Но вы же женщина слабая, незащищённая?

- Я вредная.

- А когда стая идёт навстречу?

- Есть психологические приёмы для таких детей, чтобы не разбудить в них агрессию, чтобы они не стали поступать неправильно.

- Что вы пожелали бы всем нам с точки зрения вашей профессии?

- Я пожелала бы всё-таки небезразличия и побольше думать о наших детях.

- Потому что самый страшный грех – равнодушие, правишльно?

- Да.

- Это были «Простые вопросы» для подполковника милиции Татьяны Болотиной, которая о наших детях знает если не всё, то многое.

Я желаю вам всего самого доброго. Берегите себя и любите своих детей.

Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/05/26/1575.html