Ведущий — Сергей Логвинов:

- Давай на ты. Вот вы – ты – чтобы такого не было.

- Ну да, если позволишь.

- Так даже лучше, люди к Богу на ты.

- Ты прямо со сцены говоришь публике – вы можете без ограничения снимать, фотографировать.

- Пожалуйста.

- Наша публика от этого отвыкла. Есть артисты, которые и фотоаппараты разбивали, и так далее.

- Зачем?

- Для чего это делается? Потому, что Благовещенск – первый город в туре или так…

- Везде.

- Да?

- А зачем? Это что, цирк что ли? Хочу сразу объяснить, что мне не надо перевоплощаться, надевать маску за сценой, чтобы выйти к людям. Я – как живу, надел только костюм другой и пошёл, потому что для меня сцена – это всё-таки место, где я отдаю себя как артист, а всё остальное – это атрибуты. Чем меньше атрибутов, тем больше по сути какой я есть. Если я говорю людям снимайте, фотографируйте… Для чего? Потому что многие едут за тысячи километров. Есть города, куда люди приезжают именно так. Например, сейчас в Германию прилетали, в Америку прилетали из других городов. Я понимаю, что вот сейчас он снимет, и с этой фотографией человек будет находиться. Ну, пускай. Что же здесь плохого?

- Боятся, мол, я вот на этом концерте плохо высвечен, буду плохо выглядеть и так далее.

- Ты знаешь, я и так не секс-символ, поэтому для меня немножко по-другому. Для мужика, наверное, не совсем главное, как он там выглядит. Если сделают идиотскую фотографию – выкинут, умные люди выкинут. Они же не будут показывать идиотскую фотографию.

- Правда, были конкретные поводы обижаться на журналистов и тем самым для многих моих коллег себя закрыть? Если можно, конкретные примеры.

- Вы же видите, что наша встреча не могла состояться многие годы, потому что я свою жизнь для журналистов в какой-то период закрыл вообще.

- И я из-за них же страдаю – из-за своих коллег.

- Я вам скажу, что всё-таки полноценных людей, работающих в журналистике, мне Бог стал как-то открывать, давать этих людей больше, чем тех, кто называются журналистами и вешают нехорошее клеймо. Главное, что они делают? Они же не доносят образ артиста как-то положительно, красиво. Я же никому вреда не сделал, пел и пою.

- Да.

- И собственно несу в творчество, как я думаю, добро и любовь. Мне так кажется. Почему меня надо делать каким-то монстром? Михайлов – самый богатый человек на Земле. Знаете, в масштабах людей, которые занимаются бизнесом, кто сейчас меня смотрит, смеяться будут.

- Ну, не бедный же.

- Ты знаешь, а почему я должен этого стесняться?

- Нет, конечно! Есть люди, которые потом и кровью заработали свои деньги, а есть, которые наворовали. Вот и всё.

- Мне не стыдно, я более двадцати лет к этому шёл. Кстати, что такое бедность, это понятие мне как никому знакомо. Поэтому вытянуть ноги под одно одеяло и под другое – я очень хорошо понимаю, что это такое. Жил в разные периоды жизни и работаю с шестнадцати лет. Давай о журналистах.

- Короче, доставали и доставали конкретно.

- Я долгое время не обращал внимания, но в нашей стране молчание сходит за то, что ты соглашаешься. Молчишь, значит, соглашаешься. В один момент мне это просто надоело, потому что были слёзы матери, жены, она очень болезненно реагирует. Мне-то всё равно, у меня крепкая психика, а они очень расстраиваются. Когда папа и мама звонят и говорят мне, что, сынок, это правда? Я говорю, мамуль, ну ты же всё про меня знаешь.

- Стас, я всё хочу услышать конкретный случай, а ты всё – вот они достают, достают.

- Пожалуйста, вопрос о свадьбе.

- Вот, про свадьбу. (смеётся) Что произошло?

- Представьте, у человека счастливое событие. Франция, закрытое место. Все говорят, во Франции миллионер Михайлов сделал свадьбу за 500 тысяч евро. Главное, знаете, что мне смешно? Если хоть кто-то когда-то делал такие мероприятия, то сделать свадьбу в Москве в одном из известных мест – это гораздо дороже. Я говорю для таких людей, кто собирается потом…

- Что мои коллеги там совершили?

- Михайлов сделал свадьбу. Представьте, закрытый круг людей, мы радуемся, у нас радостное событие. Этот негодяй пролез.

- Как?

- Не знаю, как он пролез. Охрана замка – мы тогда не придали этому значения, не могло такое прийти в голову.

- Он был с фотиком?

- Да. Когда потом начали монтировать фильм, увидели, что стоял человек и просто нагло всё снимал. На следующий день всё это было в новостях.

- Мне кажется, когда ты шутишь на концертах о том, что сейчас пойдут песни «Без тебя», «За тебя», «Про тебя» и «Для тебя», я понимаю, что Михайлов про своё творчество всё точно знает. В частности, на кого конкретно выстреливают его песни?

- Я с трудом могу это сказать, я очень рад. В основном это публика, как я анализировал, состоявшаяся, со своим мнением.

- Те, кто уже через что-то прошли.

- Мне кажется, да. Меня поразило, что в каком-то из городов на концерте в Германии была женщина в инвалидной коляске, лет ей девяносто, наверное, в шляпе. Её привезли, она такая красивая. Первый вопрос, который я себе задал, что у неё в голове, что привело этого человека сюда? Поражает полярность возраста. Подходят совсем молодые девчонки со светящимися лицами и говорят: «Вы нас трогаете песнями, которые ведут нас к Богу». Казалось бы, молодёжь, гуляй да гуляй, а их, наоборот, это трогает. Я думал, что творчество ориентировано больше на среднюю публику, за какой-то промежуток времени жизни, а это живые настоящие глаза. Мне очень не нравится, когда многие говорят такое слово, как «разведёнки». Вот кто придумал?!

- Да-да.

- Это, во-первых, обижает женщин, на мой взгляд. Опять же господа журналисты придумали – у Михайлова разведёнки на концерте. Глупенькие! Они обижают людей, а людей обижать нельзя. Если общество хоть раз плюнет – не отмоешься. Поэтому, обижая их, они показывают свою несостоятельность. На мой взгляд, когда люди с такой остервенелостью начинают ругать, говоря, что у Михайлова женщины на концерте, он ни хрена петь не может, только какие-то бабы к нему ходят, мне кажется, это те, кто никогда собственно женщину не обнимал и не целовал. У них, видимо, комплекс прыщавых, несостоятельных ребятишек.

- На сегодняшний момент ты один из знаковых жителей города Сочи, будем честно говорить, и сидишь весь в спортивном. Сейчас все едут к тебе на родину, а ты взял и, наоборот, на весь февраль свалил в тур по Дальнему Востоку. Олимпиада как, мимо тебя?

- Для меня гораздо комфортнее петь. Моя задача – петь. Я молю Бога, чтобы как можно дольше и полноценнее делать всё то, что связано со сценой, эстрадой и песней, если Бог мне даст возможность творить, писать, чтобы как можно больше быть продуктивнее для людей, для моих слушателей, чтобы не ожиреть ни телом, ни душой. Что касается моей значимости, время покажет, нужен я был или не нужен. Посмотрим. Пока живём. Сколько Бог даст, поживём ещё.

Источник новости: http://www.amur.info/simple/2014/02/11/3447.html