Жительница Благовещенска Анжела Ковалева потеряла дочь. Аделина, которой в декабре исполнилось бы 2 года и 8 месяцев, умерла в больнице. Трагедия, как считает женщина, произошла по вине врача. О случившемся горожанка рассказала корреспонденту Порт Амура. — Мой ребенок умер 5 декабря. Мы ждали всех экспертиз, почему, из-за чего, и как это все произошло, и сейчас, спустя полтора месяца, когда есть все результаты, я готова рассказать, как это случилось. Я готова доказывать вину врача, потому что ребенок умер не просто так. Уголовное дело уже заведено, поэтому сейчас я, наверное, уже могу что-то говорить, — начинает Анжела Ковалева. По словам Анжелы, дочь не была болеющим ребенком: Аделина родилась здоровой и не имела никаких хронических заболеваний. В ноябре прошлого года семья получила путевку в детский сад. — Сходили мы туда всего три раза по два часа. Там мы подхватили энтеровирус. Он несложный, лечится в домашних условиях. Но у ребенка три дня держалась температура, и 30 ноября я вызвала скорую. Мне сказали: «Едем в «инфекционку». Там взяли все анализы. Я не хотела там оставаться, потому что мест не было, нас положили в коридор. Нас прокапали, я дождалась результатов анализов. Все было в пределах нормы, только в моче ацетона было выявлено 2, не 3, не 4, что критично, а 2. Плюс, нам вечером промывали желудок, в промывных водах ничего не было обнаружено. Поэтому я не видела смысла нахождения там, написала «отказную», и после обеда, после капельниц, 1 декабря уехала домой на долечивание, — объясняет благовещенка. Как отмечает женщина, на следующий же день она вызвала на дом педиатра из поликлиники, в которой наблюдалась дочь. Врач предписала продолжать лечение и 5 декабря явиться для сдачи анализов. Однако, эти два дня ребенок не смог пережить. Анжела вспоминает: вечером 3 декабря она заметила на руке малышки, в месте, где стоял катетер, несколько розовых пятнышек. Испугавшись, женщина обратилась к знакомым докторам, которые посоветовали примочки с магнезией. Но утром в воскресенье, 4 декабря, на руке девочки появились синяки и отечность. — Я сразу же поехала в больницу, чтобы ребенка обследовали. Нам сделали УЗИ, поставили диагноз «острый тромбофлебит локтевой вены и латеральной вены плеча», сказали делать компрессы с магнезией и добавить Вишневского с водочкой под эластичный бинт. Ребенок жаловался на живот, сказали, если будут боли, дать ¼ ношпы, а если поднимется температура, что бывает при тромбофлебите, — дать нурофен. И отправили нас домой, — продолжает амурчанка. Вечером, по словам мамы, девочке стало хуже: малышка жаловалась на отекшую руку, на живот, стонала. Компрессы и лекарства не помогали. После того, как дочь сходила в туалет, мама почувствовала запах ацетона. Испугавшись, Анжела вызвала скорую, где посоветовали без промедления обращаться в больницу. Схватив девочку, горожанка поехала в клинику. Но там, по словам женщины, их встретил все тот же дежурный хирург со словами: «Зачем вы приехали, вам же сказали приходить завтра». Горожанка описала ему появившиеся тревожные симптомы. Врач выдал баночку для анализов, но, как отмечает женщина, ни обезболивающих препаратов, ни физраствора, ни воды она с дочерью не получила. — Я сижу плачу, ребенок стонет, но врач ничего не делает и даже не собирается ничего делать. Я сказала, что никуда не уйду, пока ребенка не обследуют и не окажут медицинскую помощь. Он ответил, что ничего мне предложить не может, потому что выходной, ночь, никого, кроме него, нет. Предложил осмотр педиатра, я, конечно, согласилась. Когда пришла педиатр, наверное, уже прошло часа полтора. И только в начале пятого утра нас госпитализировали, оставили, — описывает случившееся мама малышки. К тому времени, по словам благовещенки, ребенку становилось все хуже: капельные вливания не помогали — девочка начала тяжело дышать, открылась рвота с кровью, поднялась температура. Мама малышки утверждает, что каждый раз звала врача, но никаких действий он не предпринимал, уверяя, что такое бывает и вскоре подействует капельница.Свидетелем этого, как рассказывает женщина, была соседка по палате. — После этой кровавой рвоты врач пришел, посмотрел и просто ушел. А ребенок стал просто на моих глазах угасать, губы начали синеть, кожа стала холодной и «мраморной». У меня была паника! Я просила врача вызвать реанимацию, но он отправил нас на рентген легких. К тому времени дочь была уже как тряпочка. Мы с горем пополам сделали этот рентген, потому что голова уже просто висела. При поступлении у нас никто не взял клинический минимум, хотя лаборатория работала. С ребенком никто ничего не делал. Единственное, что было сделано — это вот этот рентген перед смертью. Мы вернулись в палату и дочь начала терять сознание. Я снова позвала врача, но он заявил, что надо дождаться результата рентгена. Потом врач пришел, сказал, что у ребенка пневмония. Я не понимала, откуда она могла взяться. Как мне потом объяснили жидкость в плевральных полостях, не означает пневмонию. С чего он так расценил? Она умирала, легкие были полные жидкости, — говорит Анжела. Как вспоминает амурчанка, реаниматолога вызвали лишь к 6 утра, когда малышка уже была без сознания. По словам Анжелы, ее пригласили к реанимации, потому что у ребенка произошла остановка сердца. В течение двух часов бригада откачивала маленькую пациентку. Все это время Анжела стояла за закрытой дверью реанимации — в «предбаннике» и видела через щелку, как пытаются спасти дочь. — Там было человек восемь. Они вручную ее качали, проводили реанимационные действия. Практически два часа они пытались ее спасти. Но не смогли. Вышли, сказали мне: простите, но мы не смогли спасти вашего ребенка, потому что просто упущено время, — рассказывает Анжела. Как сказано в экспертном заключении, причиной смерти стал токсический шок, в котором ребенок находился три часа до смерти, и энтеровирусная инфекция, полученная за пять дней до трагедии. — Получается, в 5 утра она впала в состояние шока, и никто ничего не делал. Наступил шок, а реанимационные действия не проводились. Ребенок умер, — говорит женщина. В больнице, как говорит Анжела, вины дежурного хирурга не отрицают. — Я разговаривала с главврачом. Боялась, что его прикроют, что карту перепишут, но заведующая показала мне, что в нашей карте все, как было — то есть пусто. Ребенка никак не обследовали, ничего не делали, до 6 утра никаких мер по спасению ребенка не предпринималось. И только в 6 утра вызвали реанимацию, когда уже было поздно, когда ребенок умирал на моих руках. Как сказала заведующая, для них это нонсенс, это ЧП. Если врач не знал, что делать, почему никого не позвал на помощь? В больнице были другие врачи, был дежурный реаниматолог. По словам главврача, в нашем случае было 50 на 50. Но почему мы попытку спасения ребенка не использовали? В больнице ребенок умирает у мамы на руках и врач не предпринимает никаких действий по спасению! Довести ребенка до состояния шока — это вообще как? Я благодарна реаниматологу, он пытался спасти мою дочь, был со мной почти целый час, сопереживал. И единственный, кто не сказал мне ни слова — этот тот дежурный врач. Этот врач получил выговор и продолжает работать в этой больнице, — говорит Анжела. По словам потерявшей дочь горожанки, она обратилась в следственные органы. В СУ СК РФ по Амурской области Порт Амуру сообщили, что ситуацию не комментируют. Редакция готовит запрос в министерство здравоохранения Амурской области.

Источник новости: https://portamur.ru/news/detail/ona-ugasala-na-moih-glazah-blagoveschenka-rasskazala-o-smerti-malenkoy-docheri-v-bolnitse//